–Вова, окликнул я его по- свойски, как в студенчестве. Мне никто не ответил. Я обернулся и подойдя к двери, потянул за ручку.
–Что Вы делаете?? Вдруг раздался крик Сперанского, грохот, и, на полу валялся чёрный чемодан. Я наклонился быстро поднять его, и собрался уже извиниться, однако, Владимир оттолкнул меня, и, схватив чемодан, прижал его к груди и ринулся вон. Все его поведение было, мягко говоря, неадекватно. Что я мог похитить из его чемодана? Материалы доклада? Полный бред. Тут я вспомнил, что мне надо забрать отборный натуральный снег, купить новые брюки и летнее пальто. Через минуту я уже забыл про Владимира Сперанского.
Яя была дома, я знал, мне даже казалось, что она специально сказала мне: Я проведу целый день дома, с Мишей, он скучает и запишу Журнал учёта листов берёзы.
Я еле сдержался от смеха, на Земле это был бы просто анекдот. Но Яя чрезвычайно серьёзно относилась к подопечным ей растениям, говорила про них как про живых. На искусственном грунте Айкона каждое из них выглядело чудом. Айконцы настолько любили цветы, что их изобилие было сравнимо с оазисом. На балконах, в клумбах, на окошка, в горшочках изобильно пестрели картинными мазками розы, фиалки, астры, гортензии, герань и множество цветов, которым я даже не знаю названий. И никто со стороны бы не догадался, что это территория дефицита воды. У подьезда, к каждому балкону вели разноцветные световые лесенки. Я поднялся к Яиному балкону, безошибочно опередив его по ирисам, и, нажав на домофон, произнес:
– Плевать, можешь писать заявления сколько хочешь, только открой мне дверь.
Яя вышла на балкон с лейкой в руках и рассмеялась. Господи! Почему она всё время смеётся? Неужели я настолько комичный персонаж? Мне бы хотелось, чтобы Яя относилась ко мне серьёзно, очень серьёзно. Уже в комнате, я с видом победителя, положил алмазную холодную шкатулку с горсткой пушистых, узорных снежинок размера XXL и уже, по хозяйки, завалился на велюровый диван. Чёрный лоснящийся кот Миша, угрожающе сверкал на меня зелёными глазами, сидя наверху на книжной полке, тем самым сигнализируя, что я обнаглел и чересчур освоился, и, видимо, по этой причине рискую быть исцарапанным. Яя выложила снежинки в хрустальный высокий бокал.
–Растают! Я вскочил с дивана.
–Да, растают., Она взяла бокал обоими руками, обхватив его длинными тонкими музыкальными пальцами, чтобы согреть. Затем она протянула его мне прохладный, чуть запотевший, прозрачный, в котором на поверхности талой воды плавали несколько прекрасных, с таким трудом добытых мной снежинок. Я чуть не прослезился от обиды! И с удивлением посмотрел на Яю.