Мне почти невыносимо. Я отдаюсь ему полностью, целую Марата, иногда открывая глаза. Не могу не смотреть на него, не могу не видеть того яростного наслаждения, что сквозит в каждой линии его лица. В каждом движении и порыве.
— Нравится? — прохрипел он.
Нет сил говорить. Застонала, прогнулась в пояснице, потираясь об него ноющей грудью, и скрестила ноги на мужских бедрах.
— Отвечай, Алика. Тебе нравится? — рыкнул Марат.
— Да, — выдохнула я.
Марат хищно сузил глаза, и скользнул ладонью между нашими соединенными телами.
— Такая влажная… охренеть… в тебе так сладко, так горячо… — прошептал, и накрыл пальцами мой клитор.
Марат словно обезумел. Я плохо знаю его, но таким я его еще не видела — будто доказать мне что-то хочет. Наказать. Он изменил угол проникновения, двигаясь уже будто сверху-вниз, неимоверно быстро тараня меня. Пальцами при этом натирая клитор.
Я всхлипываю, в голос кричу от жестких, даже жестоких движений. Мы так плотно сцеплены, что когда Марат приподнимается, чтобы снова глубоко забить в меня член, я следую за ним. Приподнимаюсь, и жестко опускаюсь на кровать, прибитая его телом.
В глазах темнеет, чувство времени потеряно. Я проваливаюсь в обмороки, и возвращаюсь в сознание от сильного трения его члена об стеночки лона. Он бьет в одну точку внутри меня, снова и снова, и крика мне уже недостаточно. Впиваюсь в мужские плечи ногтями, чтобы было легче это вынести.
Марат в отместку чуть приподнимается, и впивается губами в мою грудь. Всасывает сосок в свой горячий рот, проходится по горошинке языком, и прикусывает. Болезненно-сладко. До сорванного крика.
— Хватит! Пожалуйста… пожалуйста, хватит… — шепчу что-то бессвязное.
Кажется, если Марат продолжит — я умру. И если остановится — тоже. Меня трясет все сильнее, тело сжимают раскаленные обручи, плавят его, и я содрогаюсь. Сильно, я знаю, что Марату больно, сжимаю его член внутренними мышцами. Чувствую полет и падение. И это ощущение всё длится, и длится, и длится… пока не приходит расслабленная нега.
Ноги соскользнули с бедер Марата, руки раскинуты. Едва ли я сейчас могу даже двинуться.
Как же мне хорошо!
— Даже не думай спать, — приказал Марат.
Он вышел из меня. Сел в моих разведенных ногах. Его член полутвердый, блестит от моей смазки. Марат сжимает его ладонью, ведет от основания к головке, и смотрит при этом на меня.
На раскрасневшееся лицо. На искусанные губы. На все еще продолжающий содрогаться живот. И ниже. Пожирает взглядом мои разведенные бедра, блестящие от нашей смазки.
— Нет, — Марат остановил меня, когда я попыталась свести ноги вместе. — Охренительное зрелище — видеть, как из тебя вытекает моя сперма, — шепнул он, и крепче сжал свой член. — Алика, я даже в темноте вижу, как ты краснеешь.