— А по-моему, кто-то не так рассказал. Не только Асе, но и мне, — продолжает спокойным голосом Алан, — Катя, скажи пожалуйста, я много для тебя сделал?
— Д-да, — запирается она.
— А ты не оценила. За ложь и клевету, в которой ты щедро выкупала всех присутствующих в этой комнате, ты сейчас же покидаешь мой дом. А счет, на который я перечислял тебе деньги, считай закрытым.
Катя шокировано округляет глаза.
— Как это? Но я… извини, Алан. Я просто думала, что мы сможем снова…
— Пошла вон.
— Алан..
— Вон пошла! Охрана тебя уже ждет.
Я ничего не понимаю. Смотрю на то, как Катя в слезах быстро покидает кабинет, а перед глазами красные круги расходятся.
Как только дверь за ней захлопывается, я встаю со стула. В голове-хаос. Непонимание. Неверие. Катя соврала? Вот так просто взяла и выдумала то, чего не было?
Ведь она видела, как мне было больно и продолжала морально бить. Придумывала план! Что же это за человек такой? Как можно так поступать?
Алан
На Асе лица нет. Она смотрит на закрывшуюся дверь и дрожит так, будто ее ледяной водой облили.
Обхватываю ее за локоть и притягиваю к себе. На этот раз Ася не брыкается. Послушно утыкается мне в грудь носом и тихо всхлипывает.
Ох, девочка. Учиться тебе еще и учиться. А надо ли оно тебе?
Мой мир слишком жесток для Аси. Здесь миллионы пираний, готовых сожрать с потрохами, ибо мало кто из них обладает человеческими качествами. В моем окружении правят деньги, власть, потребность иметь все самое лучшее.
Ася — она не такая. Эта девочка наивна, как ребенок. И даже я, как бы того ни хотел, причинил ей боль. Жестоко оскорбил.
Меня ослепила ревность и ярость. Отключили разум, и, если бы я решил отправиться не к себе в кабинет, а например на улицу, Дмитрий уничтожил бы Асю.
Мудак. С ним я еще разберусь, надо понять, как быть с ангелом.
Вдыхаю нежный аромат ее волос и все в моем теле напрягается. Как она действует на меня. Заставляет мышцы натягиваться и звенеть как струны, а дыхание частить. В этот момент ее сложно назвать ангелом, скорее соблазнительницей, которая сама того не понимая сводит меня с ума.
— Ты спрашивала, что значишь для меня, — говорю тихо, перебирая шелковистые волосы пальцами.
Ася вскидывает голову, и я на мгновение теряюсь в ее чистых, заплаканных глазах.
— Не надо, — с болью просит она, но я скажу.
— Ты мне действительно понравилась. Больше, чем я сам того хотел бы. Наверное, именно по этой причине и произошло то, что произошло.
Большие девичьи глаза закрываются, как будто ей больно это слышать, а губы, которые даже сейчас я не могу спокойно смотреть, сжимаются.