— Если бы я Вам нравилась, Вы не отдали бы меня Дмитрию.
Ее логика верна. Для нее.
— Если бы ты мне не нравилась, я просто тебя уволил бы.
— Но Вы сделали мне больнее, — обида сквозит в каждом ее слове, и я не могу ее за это осудить.
Сам ненавижу себя за это.
— Да, Ася. Сделал.
— И как нам быть дальше?
Девочка замирает, а я вижу в ее глазах самый настоящий страх.
— А как ты считаешь?
— Я точно знаю, что если Вы меня оставите здесь, то я буду бояться Вас сильнее, чем того же Дмитрия. Потому что для него я ничего не значила, а Вам нравлюсь, как Вы сами утверждаете. Но несмотря на это, Вы сами и причинили мне боль. — Каждое ее слово как выстрел из огнестрельного оружия. Пронизывает до костей. — Теперь я все время буду ждать, когда Вы снова сделаете мне больно. И только и буду делать, что считать дни до окончания контракта.
Ася отстраняется от меня и отходит на несколько шагов. Смотрит так, будто я ее персональный палач.
— Я тебя услышал.
Не могу прекратить на нее смотреть. Бледную и испуганную. Не так она смотрела на меня вчера. Совсем не так.
Сердце тисками сдавливает. Не думал, что способен испытывать такие эмоции еще раз. Но на этот раз я буду умнее. Не ради себя, а ради этой девочки, которая не должна видеть этой грязи и тем более вариться в ней.
Я накосячил. И мне это исправлять.
Ася
Алан разворачивается и возвращается за стол.
— Считай, наш контракт расторгнут.
Я вздрагиваю, так эти слова на меня действуют.
Он действительно это сказал?
Ни одна эмоция не дрогнула на красивом сдержанном лице.
— Деньги ты получишь за все шесть месяцев. Можешь не волноваться о бабушке, — продолжает медленно убивать меня дальше, — вопрос с твоей учебой также решен. Единственное, теперь тебе не придется учиться на заочном. Пойдешь на первый курс, на дневное. Так будет даже лучше. Я сообщу в деканат. Но самое главное, чего я хочу от тебя — это чтобы ты не возвращалась к своей тетке. Средств у тебя будет достаточно, чтобы снять себе квартиру самостоятельно. Во времени ты не ограничена, можешь оставаться здесь пока не найдешь жилье.
Медленно моргаю. Мне хочется сесть, ноги не держат. Еще вчера я даже не думала, что между нами так все закончится. Полагала, что все только начинается.
Огромный ком раздирает горло, грудная клетка болит так сильно, словно мне все ребра сломали.
— Спасибо, — еле выдавливаю из себя, чтобы снова не заплакать.
Встречаюсь с синими глазами. У них тяжелый оттенок боли, вины и… тоски? Не знаю.
— Ты можешь быть на сегодня свободна. Кейтеринг справится самостоятельно.
Все, что получается сделать — это кивнуть. Смотрю на Алана, а сама запоминаю его лицо. Хоть и помню его наизусть, но сейчас стараюсь запечатлеть его в памяти, чтобы потом вспоминать. А я буду вспоминать, я это знаю уже сейчас. И эти порочные губы, и глубокие глаза, родинку на левой скуле.