Я ахаю. Невероятно красивая рассада в виде незамысловатых линий украшает его двор. Красные, желтые, белые…
— Боже, как чудесно! — не замечаю, как вы хватаю телефон и приближаю пальцами изображение, чтобы рассмотреть каждый цветок. В груди приятно греет. — Я рада, что у Вас осталось от меня что-то на память, — смотрю на него, тут же смущаясь по новой. Мужской взгляд неприкрыто изучает меня. — Извините, — спохватившись, что забрала его телефон, быстро возвращаю обратно.
Алан едва заметно улыбается.
Мы выходим на улицу как раз, когда сзади подходит Дима.
— Ась, я тоже сдал, — его рука дружески ложится на мою талию.
— Молодец. Надеюсь, Фалеева всё устроит.
— Я тоже. Ну что, пойдём?
Быстро взглянув на Алана, Дима вопросительно смотрит на меня.
Я перевожу взгляд на мужчину. Его глаза цепляются за руку на моей талии, но лицо остаётся безэмоциональным.
А я не знаю, что ответить. Несмотря на всё случившееся мне бы хотелось ещё немного пообщаться с ним. Разрешить себе эту маленькую слабость.
Встречаюсь с синими глазами.
— Если ты не против, то я бы хотел тебя подвезти, Ася.
«Против», кричит мой внутренний голос. «Тебе же хуже будет! Не так надо забывать людей.»
Засовываю ему невидимый кляп в рот.
— Дим, давай в следующий раз, — стараясь держать эмоции в узде, поворачиваюсь к парню.
Он хмурится, но кивает.
— Но вечером всё в силе? — уточняет перед тем, как уйти.
— Конечно. Заедешь в семь?
— Да. Увидимся.
Сердце бьётся легко и быстро, стоит мне повернуться к Алану.
Он указывает рукой на припаркованный прямо напротив мерседес.
— Поехали?
Алан
Ася опускается на соседнее сиденье, аккуратно положив поверх коленей сумочку. Смущенная, сдержанная. Пристегивает ремень, а я не могу себя заставить прекратить смотреть на неё.
Не то, чтобы я не видел её эти месяцы. Отпустить бесповоротно, как собирался не смог. Свободу дал, но не проследить за тем, как сложится её жизнь было не в моей власти. Дмитрия отослал подальше, чтобы даже не думал рядом появляться. Мои люди за этим следяд.
Ася слишком наивная и добрая. В восемнадцать лет остаться одной — это тяжело. Ни надёжного плеча рядом, ни родительской опеки. Насколько мне было известно, её бабушка ушла спустя полтора месяца после того, как Ася покинула мой дом.
Я хотел тогда приехать, поддержать, но понял, что для неё это будет вдвойне сложнее. Ко мне она не испытывала доверия, а мне не хотелось быть тем, кто явился к ней в сложный период и воспользовался «ситуацией». Тем не менее, за девочкой я периодически наблюдал и интересовался её успехам в университете. Глубоко в личную жизнь не лез. Я не сталкер и не мазахист. Надо признать, что меня и так к ней тянуло всё это время, но если я бы ещё и досконально изучал чем она занимается, уже давно бы умом тронулся.