Прошу! Если что? То с полным правом силой зелье
Захвати. Я ж за Кретой прослежу.»
В грот вернулись гномы злые и к ним щенок ласкаться стал.
Но знать мешки были пустые, коль пнул ногой его Гарал.
И сели молча на скамейках, и яд копился в этих «змейках».
Листар
–Хуже нет, дела у нас, дань платить не стали люди.
Ох, предчувствую я час, когда сюда нагрянут судьи.
И только он проговорил,
Как рёв пространство огласил, и все кинулись
Из грота. О сколько ж гневного народа привезли большие лодки!
И сколько грубостей, угроз, надрывая свои глотки,
Люд на гномов произнёс!
В лодке ж мать была одна, не считая
С ней гребцов. Но став лоцманом челна, видя
Девочку в раздумье, двух здоровых молодцов непрерывно
Подгоняла. И звенел там в общем шуме крик тревожный её «Тала».
Великой радостью полна была душа её сегодня. Коль разлучница
Да сводня судьба была себе верна. Так за бедою чёрной в след,
Сменив свой гнев на милость, дарила матери просвет,
В котором счастье притаилось.
А Тала глядя на народ, не усомнившись
В том ни разу, узнала в нём свой древний род, как и мать
Признала сразу. И чуя отзвуки любви, (должно быть зов то был крови). Тянула ручки уже к ней, носясь по берегу, вопя: «О, забери
Меня скорей! Я здесь! Я здесь, твоя дитя!»
Но оборвался общий крик.
Пёс, когда б в один лишь миг за скалой,
Таясь от гнома, превратился точно в клона. И не могла
Понять жена, почему в момент тревог«муж», как юная луна, улыбаться
Еще мог? Но вдруг набросился «Гарал » и стал Крету щекотать.
И вдруг второй Гарал напал, а на него напала «мать».
На берегу бородачи, устроив потасовку, в песке
Барахтаясь, ругались и, хохоча,
Все отбивались.
Но проклял маг свою уловку
И корил себя за дело, за взятый облик, с бородой.
Когда б «Крета» прохрипела: «Слезь с меня, сынок я твой.» И духа
Верная слуга, заминкой пользуясь не зря, к воде сбежала
От царя, и зелье вынула рука.
И подняла флакон ужасный Крета
Гордо над собою. И хриплый голос её, властный
Всем убраться приказал. Но кто из них знаком с бедою? И лодки вновь Заторопились. Коль час возмездия настал, был приговор людей
Суров. Но Гай с отцом за головы схватились,
Увидя в том конец веков.
И упиваясь своей властью,
Наперекор свобод и счастью и своему на
Горе роду. Крета бросила на камень ужас сей с размаху
В воду. В тот же миг, мерцая пламень, стал на глади расползаться. А затем
В гнилую кровь на глазах стал обращаться, умножаясь вновь и вновь. И люди Больше не качались на волнах прежде озорных. Но все сбежать теперь Пытались, предвидя в жиже смерть для них. Но мрака жуткое
Творенье продолжало продвиженье.