Мне не было особого дела ни до окраса ни до брони ящера, если бы не след старой раны, обезобразившей его спину. Рваная полоса, наискось перечеркивающая спину, была в свое время просто ужасна. Затянувшиеся края не смогли скрыть ее глубины. Оставалось только гадать почему не был задет позвоночник и как Агор вообще выжил после такой раны. Не знаю, что могло пробить такую естественную броню, но встречаться с обладателем такого оружия мне не хотелось.
Пока я размышлял о возможных угрозах, с которыми придется здесь столкнуться и от которых не сможет уберечь даже броня, обстановка вокруг нас постепенно изменилась. Коридоры стали больше, добавилось освещение, на стенах то и дело попадались надписи и указатели, тянулись какие-то кабеля, у стен начали попадаться свалки разнообразного хлама, а самое главное в переходах стали мелькать отдельные личности, неопределенной национальности.
Агор еще что-то бурчал себе под нос, когда мы подошли к дверям с пиктограммой, обозначавшей технологическое помещение группы Агора. Вот такую информацию мне выдал мой переводчик, как только я стал присматриваться к замысловатой вязи на картинке. Двери предупредительно отъехали в стороны и открывшаяся комната осветилась мягким светом.
– Располагайся. – повел Агор своей трехпалой рукой, как только мы оказались внутри помещения.
Внутренне пространство действительно выглядело больше технологическим, нежели жилым. Около одной из стен стоял грубый стол, похожий на верстак, все остальные пространство было занято под шкафчики, ящики и антресоли. Посредине комнаты тянулся ряд лежанок, рассчитанный на несколько грузных тел крупного формата. Свободное пространство над верстаком было задействовано под декоративные украшения. Странные немного, но все-таки украшения. Такими обычно украшают охотничьи домики или гостиные, если там живет понтоватый охотник.
Только отличие было в том, что, если охотнику нравится смотреть на чучела голов разных зверей, то здесь были использованы аккуратно собранные и скрепленные черепа. Пустыми глазницами они таращились на меня, весьма разнообразные, но объединенные последним событием в жизни их бывших владельцев – смертью, как наглядная напоминание древнего латинского изречения memento mori.
Что может быть более завораживающим, чем вечная, как сущность, субстанция или явление, которое ты можешь воочию узреть, ощутить или прикоснуться. Тогда ты начинаешь осознавать себя ничтожной песчинкой в огромном мире, в котором нет до тебя никому никакого дела, настолько ты мелок и незаметен. И ты, со своими заботами, волнениями и переживаниями, в тот момент чувствуешь, насколько все эти твои проблемы ничтожны, как и ты сам. Все, что ты накопил, превратится с годами в пыль и развеется ветрами времени.