Но сейчас у него задрожали губы.
«что делать с тем бешеным…доживет пойдет на алтарь… отрубили руку, иначе было не успокоить… много силы… хороший круг… за такую жертву дадут много фениксов, если выживет… хороший товар…»
«… руки – главное достоинство каллиграфа, помни щенок…»
Коста замычал.
– М-м-м-м… – слово «м-м-м-мастер» не выходило, горло свело, звуки проваливались внутрь. – М-м-м… м-м-м-а… м-м-м-а… – Он открывал и закрывал рот, но так и не смог выговорить ни слова.
Губы задрожали ещё сильнее. Он прикусил губу до крови, чтобы сдержаться, и осторожно положил правую руку поверх, погладил Наставника по плечу, аккуратно и тщательно расправил пустой рукав…
…поправил рукав ещё раз… и ещё раз… и ещё раз… и… тихо мыча, заплакал.
* * *
Сколько он так просидел – на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону, и изредка дотрагиваясь до плеча, чтобы убедиться – ещё теплое, Коста не знал.
Очнулся он рывком, от яркого света – моргнул, сощурившись, когда дверь в трюм резко распахнулась.
– Всем строится! По трое на палубу! Мыться и есть! Кто не сможет выйти останется без еды и воды!
– Шевелитесь! Шевелитесь! Шевелитесь!
Глава 13. Достоинство каллиграфа. Часть 1
Трюм, утро второго дня
Очередь за водой была недлинной – всего десять человек, потому что на весь трюм выдали десять жестяных, погнутых по бокам пиал, которые одновременно были и чашками под воду, и мисками для риса.
Почему всего десять – Коста не понял. Неужели пиратам сложно было своровать ещё хотя бы десяток? Поэтому пили и ели все по очереди.
Мыли будущих рабов единожды – в самый первый день всех новоприбывших. И Косте мытья не досталось бы – он провалялся без сознания больше ночи, как его потом просветил сосед по грязному углу в трюме, но ему «повезло» – две последние партии ловили ночью – их корабль брали последним, и потому отложили «мытье товара» до утра.
Если бы не это – он так и не попил бы.
– Следующий!
Коста облизнул сухие губы и сделал шаг вперед, почти уткнувшись в спину старика, который стоял перед ним и уже протягивал на вытянутых руках жестяную миску, куда ковшом должны были плеснуть ровно «одну порцию на товар» из большого деревянного ведра. Командовали раздачей ресурсов такие же «сидельцы по несчастью», как и он.
Но – сытые. Рослые. Холеные. Эту четверку рослых мужиков с лицами, не отягощенными печатью душевных дум, Коста купил бы сам. Если бы ему требовалась беспринципная рабочая сила, или наемники, которые не будут задавать вопросов. И первым делом взял бы с них клятву на крови, чтобы не ударили в спину. Такие могут.