Но Коста не стал отвечать, тратя все силы, чтобы перевернуться на живот и осторожно попытался встать, преодолевая качку.
Если хватали всех… где мастер?
– Мы в рабстве, нас продадут, как товар! – выл кто-то рядом.
Коста поднялся и, шатаясь, пошел вперед, едва переставляя ноги, и вглядывался в лица.
Не то, не то, не то…
– Стоило ради этого сбегать? Чтобы быть проданным по-новой как беглый?
Перешагивал чужие ноги, натыкался на кого-то, получал тычки, но упрямо заглядывал в каждый угол.
Мастер – выжил, непременно. Такие, как старик, всегда выживают. Если мастер выжил – он что – нибудь придумает, вытащит их, как всегда…
– От судьбы не уйдешь, если судьба быть рабом им и умрешь…
Пошатываясь, Коста дошел окна – небольшое, почти под потолком, давало мало света – и только волны вокруг, берега не видно… Он отвернулся и на миг ему показалось, что в дальнем углу, он увидел седую белую голову и кончик косы…
Мастер!!!
Вспышка надежды придала Косте сил, и он зашагал, совсем не обращая внимания, куда ступает…
– Куда прешь, мальчишка!
– Осторожнее!
Мастер – жив!
Мастер – выжил, мастер – здесь! Мастер что-нибудь придумает, как всегда… мастер вытащит их… мастер спасет… нужно только подождать…
Коста пробирался вперед, почти ломился, расталкивая стоящих локтями.
– В том углу раненые, мальчик! Все равно сдохнут все, вот их туда и свалили! Оставь их! Не доживут до утра!
Мастер!!! Нашел!!!
Наставник лежал под каким-то мужчиной, на виске и на волосах запеклась черная кровь, без сознания – на лице застыла гримаса боли, но… это был мастер! И он был жив!!!
Коста осторожно попытался сдвинуть того, кто привалился на наставника сверху и тут же одернул руки – тело уже остывало. Спихнув труп в сторону, пыхтя, он вытащил мастера из кучи подхватив подмышки и застонал от бессилия – сил не хватало. Приноровился и сделал ещё один рывок – и ему повезло.
Вытащив Наставника на пол рядом, он присел и дотронулся до щеки, стирая кровь и ощупывая голову – вроде цела, но… коснулся щеки… обжигающе горячая. Мастер – горит! Как печка и пылает! У него жар!
Коста снова потрогал лоб, щеки и похлопал по щекам.
– Очнитесь, мастер, мастер, очнитесь…
Коста проверил грудь – пятно крови на груди оказалось чужим, подхватил за руку, чтобы было удобнее тащить, и когда схватил за другую руку – пальцы ухватили только широкий рукав… черный от крови…
Пустой. Рукав.
Вместе правой руки – ниже локтя, замотанный в кусок бурой тряпки безжизненно висел обрубок.
Коста не заорал.
Он не плакал в подземельях. Не плакал в темнице Блау. Не плакал, когда били. Не плакал, когда тонул… когда «заноза»… когда Таби…. Тоже не плакал. Не плакал…