Когда вошли стражники с окровавленным генералом, закованным в цепи, точно дикий зверь, на теле которого не было живого места от побоев и ран, Мэйрилин едва сдержалась, чтобы поубивать всех в этом зале. Особенно наложницу, не скрывающую своей победной улыбки. Она сидела подле сына Вэйланда, выглядящего словно ребенок, забравшийся на трон, который был ему явно не по размеру.
Судьей был почтенный старик. На лице его была смесь страха и опаски. Но все присутствующие знали для кого на самом деле проходит этот процесс. Члены императорского совета отводили от Мэйрилин свои взгляды. Им было неловко. Они знали, чего добивается новая вдовствующая императрица — уже подготовившая указ о присвоении себе данного титула — наложница.
Аррон искал глазами среди сидящей рядами толпы Мэйрилин. Словно в тот далекий день, когда они встретились на торжестве во дворце Шаринварда как официальные жених и невеста. Как давно это было!
В ее глазах он увидел вс ту боль, что испытывал сам. Его внешний вид огорчил ее. Она переживает. Аррону было неприятно расстраивать жену, но они находились слишком далеко друг от друга, как генерал не хотел коснуться ее, он не мог. Оставалось только смотреть.
Он даже не слышал слов обвинителя, с упоением и особой торжественностью зачитывающего совершенные им преступления. Все, что он мог видеть, это лицо своей жены. Аррон в очередной раз думал, что не заслуживает этой девушки. Даже такой исход дела предвидеть не смог. Самонадеянно рассчитывал на благоразумие министров и членов совета, старые аристократические рода.
Но и сбежать он не мог. Генерал был до последнего вдоха предан этой стране, в которой вырос и где жила его семья, отец и мать, сестра, где жили его друзья. Как бы ему не хотелось взять за руку Мэй и умчатся с ней на край света, туда, где они смогут проводить свои дни тихо и мирно, словно обычные люди, Аррон не мог так поступить. По крайней мере не сейчас.
— Раз обвинение уже вынесено, полагаю, что можно перейти к допросу свидетелей.
Слова императора не пробудили волны недовольства. Все, словно трусы, молчали и сидели, поджав хвост.
Обвинитель начал допрос. Врали очевидцы складно. Опытный человек мог с легкостью понять, что все эти «показания» не несут в себе и толики правды. Но правду сегодня в суде не искали.
— У меня все, ваша честь, — поклонился в сторону судьи обвинитель.
Судья кивнул:
— Раз так, то прошу всех встать при оглашении приговора…
— Прошу передать слово защите! — со своего места поднялась Мэйрилин Астигар, жена генерала.
Наступила оглушающая тишина. Все взоры были направлены в сторону Мэй. Лицо судьи побледнело. Он посмотрел на императора и женщину рядом с ним, запрашивая указания, что делать дальше.