– Эй! – пытаюсь забрать своё сокровище обратно, но мой муж не позволяет мне этого сделать.
И почему я только вышла за него замуж?!
– Я бы хотел сейчас быть этим стаканчиком. – Нахмуриваюсь, непонимающе разглядывая Вильяма, и он закусывает губу. – Его касаются твои губы… – поэтично добавляет, заставляя меня мягко усмехнуться.
– Твои подкаты стали ещё более кошмарными, ты знаешь об этом? – касаюсь воротника толстовки Раска, притягивая его к себе. Он практически падает на меня сверху, тут же проскользнув взглядом на мои губы.
– Я бы весь хотел быть этим стаканчиком, понимаешь, да? – игривый тон сопровождается выгнутой бровью, что означает одно – в дело вступает двусмысленность. – Я весь, значит, мой член тоже, – Вильям оставляет дерзкий поцелуй на моих губах, но я отталкиваю его от себя.
– Ты серьёзно? Будешь говорить о том, как хотел бы, чтобы я коснулась губами твоего члена в доме моего отца? – говорю с претензией, но всё равно улыбаюсь любовно, наблюдая за тем, как Раск наклоняет голову набок, прожигая меня нежным взглядом.
– Я способен удивлять, – мой муж ставит мой кофе на столик и выпрямляется. – Ладно, пора уже вставать. Распаковывать подарки и делать вид, что мы ещё можем радоваться рождественскому утру словно дети малые, – Виль опускает ладони на колени, взглянув на меня с интересом.
– Мой лучший подарок – это ты, – мягко выдыхаю, чувствуя внутри разливающееся тепло от осознания истинности своих слов.
– И ты ещё говоришь мне, что у меня кошмарные подкаты?
Раск издевательски улыбается, и я ударяю его по плечу. Начинает смеяться, засранец, тогда в дело вступают ноги. Моё колено касается его спины. Вильям, не выдержав, резко разворачивается, перехватив мою ногу, и прижимает её к своему телу. Обмякаю в его недообъятиях и глубоко вздыхаю.
– Взаимно, Паульсен, – Вильям нависает надо мной, до сих пор придерживая мою ногу. Обвиваю его шею руками, прикусив губу. – Счастливого Рождества, солнце.
Его губы касаются моей щеки, оставляя на ней нежный поцелуй, а я прикрываю глаза, вновь вдохнув до боли знакомый аромат мужчины, который успел стать для меня самым родным на всём белом свете.