Несмотря на бушующие эмоции, Майер излучал спокойствие. Он стоял у кромки поля, засунув руки в карманы пальто, и ни одна мышца не дергалась на абсолютно каменном лице. Совсем иначе вел себя Козлов. Мечась из стороны в сторону, он кудахтал как петух, пытаясь клюнуть наши ленивые задницы, лишь бы они задвигались и одержали победу. Ведь никто не хотел проигрывать даже в товарищеском матче. Подгоняющий издали рык Субботина гнал нас вперед.
Судьба подарила очередной шанс, который я был обязан использовать, и сделал этот сполна. Первым же касанием вывел Суворова на ударную позицию и тот ювелирно ткнул мяч в ворота. Счет стал равным. Напряжение росло с каждой минутой, несмотря на неформальный характер встречи. Суббота держал руку под козырек, пытаясь рассмотреть время, указанное на табло. Я мчался по полю и, не жалея колен, делал все, чтобы дотащить мяч до ворот соперника. Острые шипы чей-то бутсы разломили надвое защитный щиток. Я рухнул в двух метрах от штрафной площади и кубарем вкатился в нее. Судья остановил игру, назначая штрафной. Это был последний шанс одержать победу, игровое время истекло и сразу после штрафного удара судья надует щеки и свистом обозначит окончание игры. Я отряхнулся и, убедившись, что отделался легким испугом выкинул в сторону сломанный щиток. Встал перед мячом, готовясь к удару. До ворот было не более двадцати метров. Прижавшийся к штанге вратарь, сложив ладони у лица, давал последние указания основательно выстроенной из игроков стенке. Мяч расположен чуть левее центра, солнце печет затылок. Идеальная позиция для удара. Раньше я забил бы отсюда восемь из десяти, но сейчас… Глубокий вдох, разгон, удар. Закрученный мяч взвыл в воздух и, огибая стенку, устремился в дальний угол ворот. Вратарь завис в полете, растянувшись стрелой Робин Гуда, он коснулся пальцами мяча, но это не спасло от гола. Мяч отскочил от штанги и залетел в ворота.
Накрытый волной адреналина, я с криком бежал по полю, обнимая игроков, успевших стать моей новой семьей. Обычный тренировочный матч превратился в поле боя, имеющее огромное значение. Пегас сохранил ареол непобедимости, а я на всю катушку использовал маленький шанс и с уверенностью смотрел в будущее, рисующее огромные перспективы.
Эмоций было так много, что даже после игры, прогуливаясь вдали от отеля, я не находил себе места. В надежде успокоиться, я достал сигарету. Пары ментола и табака должны привести меня в чувства. С папиросой в зубах, нервно шарю по карманам, пытаясь найти зажигалку, но ее как назло нигде нет. Увлекшись поиском, совершенно не заметил прилипшего холодного взгляда. В нескольких шагах стоял тренер. Томас Майер тихо подкрался и безмолвно смотрел на мои мытарства. Увидев его, я замер. Было глупо прятаться или предпринимать что-либо, попавшись с поличным. Я тупо стоял, ожидая кары с повисшей на губе сигаретой. Как истинный фашист, он приближался с каменным лицом. «Какая ирония» – думал я.Только получилось проявить себя в игре, и тут же попадаюсь, как пацан, за нарушение режима. «Ну, что фашист, кидай гранату» – сказал бы я, если бы не проглотил от страха язык. «Штраф? Увольнение? Расстрел?» – мысленно задавался я вопросом. Тренер открыл зажигалку и дал прикурить. Я затянулся, выпустив облако дыма. «Gutgemacht» – сказал он и пошел дальше.