Чертова немощь (Ханыкин) - страница 4


«На нашу семью пришел грех» – говорила женушка. Она сильно переживала немощь дочери и пыталась получить помощи от любой силы, что была за гранью нашего понимания. Если бы звери из чащи могли помочь, уверен, мы бы без раздумья пошли к ним. Но они не могли нам помочь.


– Послушай, – схватил я женушку за поникшие плечи. Казалось, они стали такими хрупкими и слабыми, что могут сломаться в моих руках. Я ослабил хват, – нам нужно привести лекаря из города.


Она молча смотрела куда-то сквозь меня, словно мои слова до нее не доходили. Я не сдавался:


– Он может нам помочь, он может знать, как нам помочь.


И вновь тишина. Я не решался сказать что-то еще. Отпустить меня дня нее будет тяжелым выбором – путь опасен, но лучше я рискну своей душой, чем буду ожидать, как душа дитя покидает тело. Женушка всё также молчала.


– Я пойду сейчас.


Медленно я отпускал ее, сделав полшага назад. В этот миг ее глаза налились страхом, криком отчаяния. Выступили слезы.


– Нет, – она упала на колени и громко зарыдала, – нет, нельзя так, нельзя. Опасно ведь, опасно.


– У нас нет выбора. С чистыми помыслами пойду, и не нагнать меня зверю.


– Опасно же, опасно! Старец ничего не смог сделать, вот как опасно!


– Тише, тише, – я вытер ее слезы, – все будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо. Я возьму с собой оружие. Нож, острый, помнишь, недавно заточил? Вот и будет мне подмастерье.


– Полдень пробивает. Ты… обещаешь мне вернуться?


Я кивнул.


– Обещай! Обещай обязательно вернуться, вернуться живым! Вернуться с лекарством!


– Обещаю.


Женушка помолчала недолго. Я покорно ждал, когда она соберется с силами и отпустит меня. Из комнаты Весени не доносилось ни звука.


– Ступай, – вздохнула женушка, – сдержи обещание. Ступай, и провожать не буду, потому как вернешься скоро.


Она встала, вытерла слезы и ушла в комнату дочери. Прощаться было некогда. И не следовало. Вооружившись небольшим ножом, я накинул старый плащ, и пошел прочь, к черте, где заканчивались владения деревни.


Там, за деревянной изгородью начинались страшные земли. Царство ужаса, вечный источник ночных кошмаров, потока отчаяния, в которым жили наши предки, и будут жить наши дети и внуки. Ни на секунду не забывал, что цель моя – привести лекаря для дочери, либо само лекарство. Вот моя цель, вот мои силы. И я сделал шаг.


Уверенность, смелость, вера – ничто, когда тебя окутывает могильный холод, а ноги тяжелеют, подобно двум сухим веткам. Из каждого кустика незримые очи наблюдали, с голодом, ненавистью и каплей интереса. Нескончаемый поток неслыханных звуков ринулся в мои уши, и я замер на месте. Мне было слышно, казалось, всё, и взмах крыла черного ворона – вон он – полетел доложить обо мне своему хозяину, и перебирание маленьких ножек ежа, что спасался от чего-то ужасного в самой глуши страшного леса. Я утопал в отчаянии, страх овладел и телом, и душой. Но, вспоминая, как больная дочерь всеми силами противится ярому недугу, просто не мог отступить. Я здесь ради нее, и не поверну назад, пока не получу лекарство. Если и удача, и все, что следит в сей час за мной явит свое благословение, то не попадется зверь, не придется мне торговать с ним душой и плотью, а потому, скоро к закату выйду прочь, и до города будет не ближе, но безопасней. Клетка, в которой мы были заперты, когда-нибудь должна дать брешь.