Никто не знал, кто крадет людей, никто не знал что с ними, и где они, словно их крали тени, и уносили в свой подземный мир навеки, словно неуловимый царь Аид крал несчастных на свое чудовищное торжество, унеся на гриве Авгиевых коней в свое подземное царство.
Поэтому, в последние годы, поселения усилили охрану и ввели запрет на выход из лагеря.
Ходили слухи, что Высшие иногда запускали на Дно монстров.
К поселению дикарей мы ещё вернемся, так и вернемся к подробному их описанию, и перенесемся к кирпичной черной стене, которая уходила трубой к небу. На ней не зияло окон, не виднелось и дверей, за исключением всего одной – в которую вводили узников, и из которой их, как показывала практика, никогда не выводили. Внизу, в подвальных помещениях находился крематорий для сожжения трупов.
За этой стеной находилась секретная тюрьма – цитадель, заключающая в себе неугодных власти людишек, которых они прозвали "тараканами", так как те ползали у них под полом.
Мятежники, бунтари и опасные личности доживали в стенах свой век. Многие умирали от болезней, некоторые от пыток, инструмент для их осуществления по приказу Императора свезли из всех уголков разрушенного мира. Эта тюрьма предназначалась только для жителей Дна.
И вот, спустя почти двадцать лет после её строительства в ней остался лишь один заключенный, который распрощался со светом ещё девять лет назад.
Узник казался ещё не старым, но уж и не молодым, после столь долгого заключения, когда максимум на что хватало других – это пять лет, он сохранял поразительную стойкость, чем и привлек к себе внимание самого опасного и самого кровожадного создания в истории человечество, стоящего за Императором – его жены, Беллатрисы.
Тяжелые монотонные шаги разбудили заключенного. Шаги приближались к убогой сырой камере, стены которой покрылись густой плесенью.
Шаги вскоре стали слышны в конце коридора совсем отчетливо.
Время в этой камере не имело никакого значения. Оно исчезала за решеткой, превращаясь в неаккуратно выцарапанные ногтями палочки, которых раскинулись по стенам бесчисленным множеством. Оно превратилось в шаги за решеткой, которые разбудили узника, томящегося в углу.
Заключенный лениво повернулся с отекшего бока на другой, выйдя из задумчивости, вновь почувствовал под собой сырость и холод камня
Его лицо обросло черной густой бородой, ногти потрескались, собрав под себя всю грязь подземелья, одежда его обветшала, а тело то и дело покрывалось гнойными язвами. Когда он спал, то отправлялся в иной мир, который находился за стенами, мысленно изучал его, рос вместе с ним. Узник строил его в своем сознании, как настоящий прораб самих Пирамид Гизы, мир абсолютно не отличный от реального.