Человек устал от бега и работы и старался, как можно больше беречь силы. Натощак чувствовался неприятный привкус во рту, смешанный с кисло-металлическим ароматом.
Даже черствые крохи показались бы сейчас ему самыми вкусными на всем белом свете обедом, вкус которого доставил бы ему высшее блаженство, эйфорию и полное удовлетворение. Но вспомнив, что в него, тот самый хлеб, который он так любил уплетать, пихали невесть что, а самого повара низших чертог он никогда не встречал, того самого повара, который придавал ему различный противный привкус. При возможности он бы с радостью набил ему морду своим большим кулачищем.
Его пищевой оргазм отходил далеко–далеко, вместе с мыслями о еде. Человек ни разу не видел настоящей пшеницы, ни разу не видел муки, из которой делают хлеб. Да это была и не мука! Он точно это знал!
– Когда-нибудь, я найду настоящий хлеб, конечно, с тобой я не поделюсь, у тебя рта нет, – засмеялся он, щелкнув пальцем по морде робота притаившегося на плече, – извини, просто я проголодался! Эта работа мне наскучила друг, хочу уже взять отпуск, поголодать пару дней – он вновь тихо рассмеялся на свою шутку.
Со стороны человек походил на бездомного, такого безобидного и постоянно ворчащего себе под нос, иногда разговаривающего сам с собой в полный голос, иногда шепотом, но иногда молчавшего целые недели напролет. Задумчивость рождала разные мысли, даже бунтарские! Он ненавидел паразитов наверху, божественных эксплуататоров и верил, что они такие же смертные, как и он сам. Предысторию человек знал смутно, никого не осталось, чтобы рассказать о былых временах, только книги.
Ни идолов, посвященных Золотому Человеку, ни Императору не было посвящено на Дне ни одного храма, ни одного изваяния и идола. Их присутствие, как ветер, его не видно, но оно есть, оно окутывает с головы до ног силой, порывом, иногда сбивает и валит на землю самых сильных. Но возмущение – как шторм, всегда утихает, утихали со временем и возмущение человеческое на свою рабскую скотскую жизнь. Неведение и невежество – рождали смирение. С кем бороться, если его нет? Ни присутствия, ни имен!
Мужчина порой нес какую-то невнятную чепуху. Но пристальный взгляд стороннего наблюдателя разглядел бы в нем отчаянного воришку и следопыта, хорошо знающего Дно, проводящего все свободное время в поисках чего-нибудь стоящего. Всегда чем-то занятый, не оставлял времени на праздность.
На плече спокойно болтался небольшой робот, напоминавший чем-то морского краба. Краб этот – Бот, достался человеку случайно, словно снежный ком на голову, и они подружились, словно два одиноких друга с разных планет. Иногда мужчине казалось, что в роботе есть душа, есть разум.