За гранью понимания…
Пока я занята этими мыслями, безнадежно пытаясь вернуть себе контроль, Давид добавляет к одному пальцу второй. Растягивает, двигает ими, взад-вперед, имитируя движения члена. Мне даже представить страшно, что будет, если он войдет в меня своим…
Ох, нет, сразу даже дышать трудно, легкие словно огнем обжигает…
Откуда эта чертова реакция и почему не получается сопротивляться?
Для меня близость – нечто особенное. Я не из тех, кто может бездумно отдаваться.
Надо оттолкнуть… Пусть лучше изобьет меня.
Делаю новую попытку отодвинуться, но тут же получаю новый шлепок, и при этом Давид не убирает пальцы из меня. От удара ладонью, проникновение, напор, выходит еще более глубоким и жестким.
Ощущение распирания, заполненности… Болезненно-сладкое, неописуемо волнующее. Кажется, что схожу с ума, потому что единственное желание – податься вперед и насадиться на пальцы, так волшебно истязающие мою плоть.
Еще одно жесткое движение вперед – низ живота заполняет сладкая истома.
– Прекрати… Я больше не могу, – шепчу, задыхаясь.
– Я только начал, детка. Ты будешь орать на весь дом, – теперь насмешку едва можно разобрать в низком гортанном хрипе.
Давид вынимает пальцы и снова проникает ими на полную, одновременно, большим пальцем делая круговое движение, надавливая на чувствительный бугорок, который взрывается импульсами, разносящимися по телу острыми стрелами.
– Чего ты хочешь от меня? – удается просипеть искусанными губами.
Непроизвольно сжимаю бедра, когда Бахрамов склоняет голову и медленно проводит языком по влажным складкам. Меня подбрасывает вверх, пальцы ища опору зарываются в короткие волосы Давида. Язык еще неумолимее и жестче начинает бить по клитору, все мое тело охватывает пьянящая истома. Я так сильно извиваюсь, что Бахрамов кладет руку мне на живот, крепко прижав к постели. Снова и снова проводит языком по моему лону, уводя за грань реальности. Втягивает в рот, посасывает, заставляя терять голову, кричать, плакать под его безумными ласками. Во всем теле чувствуется онемение от сотен маленьких иголочек под кожей, я как будто попадаю в невесомость, на грани жизни и смерти. И вдруг мощная судорога пронзает до кончиков пальцев ног, лишает равновесия, бросает сначала высоко вверх, а потом – падение в пропасть. Последняя прошившая тело волна, настолько острая, что перед глазами появляется густая тьма, а потом ослепительная вспышка света. Мышцы еще долго сжимаются конвульсивно, по щекам текут слезы. Глаза зажмурены, стыд убивает. Я стала игрушкой, куклой в руках человека, который, возможно, убил мою мать…