– Я не думаю, я точно знаю это, – спокойно отвечает Бахрамов.
– Так веришь в Марго и ее верность? – спрашиваю с горечью. Почему мне невыносима мысль, что он все еще любит мою сестру?
– Нет, нисколько.
– Тогда как ты можешь планировать такие вещи, не будучи уверенным…
Единственный аргумент, который у нас есть против действий Бахрамова, это то что мы не дадим сделать Николь ДНК. Мой отец как опекун имеет на это право. До ее совершеннолетия это ему решать… На семейном совете мы твердо решили, что никакого теста не будет…
– Я сделал уже тест, – произносит Давид и мой мир распадается на осколки.
– Что? Когда? Ты лжешь! Ты не мог этого сделать из тюрьмы! Это полный бред! – выкрикиваю нервно, меня буквально трясет от неконтролируемой ярости. Нельзя быть до такой степени подонком, ставя на кон чувства ребенка, его будущее…
– Ошибаешься. Если есть деньги, возможно что угодно. Советую запомнить эту истину, Эрика. Ведь именно это разрушает твое семейство. Твой отец разорен, остальные – приживалы, которые всю жизнь пользовались его добротой. Никто не поможет, Эрика. Безвозмездно – точно нет. Что остается такой как ты? Только продать себя.
– Спасибо за жизненный ликбез, но я не желаю этого слушать. Я не верю тебе, слышишь? У тебя не было такой возможности, ведь ты сидел!
– Твоя наивность очаровательна. Из тюрьмы многое можно сделать за деньги. Я сделал тест давно, когда дочери и года не было. Это произошло во время одной из прививок, когда вы возили ее в медицинский центр. Щедрый куш, от которого ни один врач не откажется. Лишний образец крови, все это несложно. Я убедился, что девочка моя. Я следил за Николь, все эти годы на зарплате был человек, от которого я получал информацию о дочери. Я даже знаю, что ты заменила ей мать хотя сама была ребенком. Она любит тебя, Эрика. Мой вариант развития событий – идеален. Ты станешь ее матерью официально. Мачехой, если соблюдать точность. Но как ни назови, главное – будешь рядом. Я в любом случае заберу ее. Тебе решать, насколько болезненной выйдет наша притирка…
– Может быть, ты объяснишь мне еще кое-что?
Мне хотелось, чтобы в вопросе прозвучала угроза, но вместо этого в нем звучат растерянность и мольба о пощаде.
– Спрашивай.
– Зачем ты начал… с этого?
– С чего? Назови. Произнеси это.
Уголки рта Бахрамова приподнимаются. Он продолжает смеяться, издеваться надо мной, и от осознания этого меня охватывает ярость.
Молчу, отвечая ему взглядом, в который вкладываю все свое презрение.
– Трусиха, – констатирует Давид, фыркая. – Так зачем я начал с того, что отлизал тебе, Эрика? Чтобы убедиться, что наш брак не будет фиктивным. Что могу послать в отставку свою теперешнюю любовницу. Для ребенка лучше, когда у родителей полное взаимопонимание. Я убедился, что в постели мы идеально подойдем друг другу.