Выполняю его приказ. Наблюдаю жадно за сменой эмоций на его лице. Сжимаю каменный, грозящий вот-вот взорваться член все сильнее. Вожу по нему, еще и еще. Лицо Бахрамова напряженное, на нем гримаса боли. У меня шумит в ушах. Забываю обо всем на свете, где мы, кто мы. Есть только точка, в которой наши тела соприкасаются. Ощущение, что туда же устремляются наши души. Настолько это пронзительно.
Короткий рык, влага на моей руке, стиснутые челюсти Бахрамова расслабляются. Его даже ведет немного, он опирается рукой на плитку, над моей головой. Прижимается к мне. Боже… он и правда ненасытен. Абсолютно…
Завернутая в полотенце, выхожу из ванной вслед за Бахрамовым.
– Мне правда нужно домой… – произношу как можно решительнее. Но голос все равно предательски дрожит.
– Сначала мы позавтракаем. Потом посмотришь на мои покупки, – спокойно отвечает Давид.
– Хорошо… Я загляну сейчас в пакеты, что ты принес, а затем уеду, слышишь? Мне нужно домой.
– Хватит спорить, Эрика. Сегодня вечеринка, на которую мы пойдем вместе. Я купил тебе платье для этого выхода. Туфли и вечернюю сумочку. Тебе совершенно незачем ехать домой. Встретишься со своими родственниками уже на приеме, объявим всем о нашем решении.
– Неужели ты не понимаешь, что я должна подготовить Николь? – спрашиваю с отчаянием.
Мои слова прерывает мелодичный дверной звонок. Давид открывает дверь, я же снова прячусь в спальне.
– Выходи, трусишка. Привезли завтрак, – слышу насмешливый голос Бахрамова.
Когда выхожу в гостиную, Давид занят тем, что накрывает на стол, разбирая пакеты. Он выглядит эдаким уютным, домашним… Мужем. Стоит только подумать об этом, как хочется зажмуриться. Я не позволю себе поверить в идиллию. Просто потому что знаю – потом будет мучительно больно.
– Николь будет на празднике? – неожиданно спрашивает Давид.
– Нет, ее не будет… но кто-то из родственников может по возвращении домой что-то брякнуть, до того, как я успею…
– Я не думаю, что Николь будет так шокирована тем, что ты выходишь замуж. В конце концов, у тебя подходящий возраст, Эрика, тебе не пятнадцать, чтобы это вызывало у кого бы то не было шок. Ты успеешь поговорить с племянницей. Думаю, что она будет рада, тем более, что ты ей скажешь за кого ты выходишь замуж.
Разложив по тарелкам сэндвичи, сыр, ветчину, овощи, высыпав в высокий салатник свежую клубнику, Давид усаживается за стол.
– Садись, Эрика. Я хочу увидеть, как ты ешь.
Приходится выполнить его приказ. Нехотя беру с тарелки аппетитный, еще теплый сэндвич, посыпанный сверху кунжутом, откусываю и понимаю, что страшно проголодалась. Не помню, когда в последний раз ела.