На дальней горе, немного выше подножия, разросся красный шар, за ним ударил грохот.
– Цистерна взорвалась, всё погибло! – причитал рядом Хранитель. – Нас всех унесёт Он. Лучше бы мы умерли сразу в своих домах…
– Умереть – никогда не лучше. – Доктор так глянул на паникёра, что тот сразу замолчал.
Правильно, нечего тут упаднические настроения разводить. Подумаешь – деревни лишились, и не известно, как дотянуть до утра, да ещё в темноте поджидает Стощупальцевый Осминог. Что же Он такое – оружие массового поражения? Атмосферное явление? Вряд ли кто-то знает, а ведь если разобраться, можно было бы защитить людей.
Зато хуже уж точно некуда…
Чпок. Из темноты выскочили блестящие лезвия, смертельный шар, крутясь, полетел навстречу; Инга отпрянула, Хранитель прижал к себе книгу. Да, погорячилась насчёт «хуже некуда».
Стоящий рядом кирасир сбил животное копьём.
– Всё бы вам убивать. – Доктор недовольно нахмурился. – Ну-ка, кто здесь с домрой?
Он растолкал народ вокруг паренька, который испуганно сжимал инструмент.
– Умеешь играть?
– Немного.
– Тогда давай, Бетховен! Помню, мы с ним так же ночью, в Вене, вытаскивали из бара Моцарта… Ладно, неважно. Играй! Животные успокоятся от музыки. А вы, – галлифреец обвёл всех пальцем, – пойте! Если, конечно, хотите жить.
Чпок-чпок-чпок. Воины вовсю работали копьями.
Парень нерешительно взял аккорд, другой – мелодия полилась, назло лишениям и опасностям.
– Ну, запевай! – подбадривал Доктор. Однако потерянные жители никак не могли очнуться от своего горя и безнадёжности положения, в котором оказались.
В горле у Инги тоже пересохло: какие песни, тут бы отдышаться после марш-броска! Но без музыки прыгунчики с ума сойдут и всех порежут. Ох, придётся продемонстрировать свои невысокие вокальные способности.
Она набрала побольше воздуха и выдала:
– Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…
Почему вспомнилась именно эта старая песня? В походе под гитару баловались, и мама её любила. А ещё – очень уж хочется увидеть всё-таки утро.
Музыкант подстроился, получалось неплохо. Сначала один дребезжащий голос подхватил мотив, потом уже все арахнойцы запели – правда, что-то своё: гимны, их везде любят.
Чпоканье и лязг копий стали реже. Деревня вкладывала душу, как на свадьбе. Или похоронах?
Скоро сквозь мелодичное свистение можно было различить лишь отдельные удары воинов. Рыбы успокоились – надолго ли?
Отодвигая всех с пути своей трубкой, к ним пробрался Расни с Меранаваной и сообщил:
– Из теней выползают чёрные штуки и превращают плоть в бурую кашу, ни яды, ни меч им нипочём. Старик, ты не знаешь, что это?