– Так вот почему сошёл обвал: частицы подточили гору? – догадалась Инга.
Доктор поморщился:
– Это, конечно, сыграло свою роль. Но в основном тут виноваты деревья – вернее, их исчезновение. Корни сгнили и перестали удерживать склон.
Меранавана с завистью следила за «умным» разговором, даже не пытаясь вставить колкое замечание или презрительное: «Пфи, дикари!»
– И как нам сражаться со Стощупальцевым Осьминогом? – не понял Расни.
– Да уж не твоей соломинкой.
Доктор сел на землю, скрестив ноги. Все ждали. Пение потихоньку смолкало, его заменяли рыдания.
– Свет! – Галлифреец вдруг подскочил и щёлкнул пальцами. – При встрече с фотонами, то есть светом, обратные фотоны взаимодействуют, снова становятся вакуумом. Именно так Нихталити защищала жителей – заставляла их жечь огни. Нам нужно осветить два десятка метров над этим холмом, и излучение не достигнет людей… Но топливо в фонарях прогорит через час с копейками, а ночь здесь длится не меньше десяти. Меранавана, челнок зарядился за день? Ты можешь подать сигнал? Думаю, даже у одной транспортной капсулы твоего народа хватит энергии, чтобы спасти деревню.
Иллинойка потупилась.
– Да, зарядился. Только… – Девочка сглотнула и посмотрела на друзей так, словно просила прощения. – У моего народа хватило бы энергии спасти всю планету. Но арахнойцы – жалкие недоразвитые насекомые, недостойные жить.
– Любопытно. Ты так считаешь?
– Жители Небесных Палат так считают. Спасать будут только меня.
Доктор поднёс ладонь к губам, прищурился. Обронил:
– И ты думаешь – это правильно?
Меранавана выпрямилась, сжав кулачки; в чёрных зрачках кипели молнии.
– Послушай, галлифреец. Когда враги окружили Валладариан, иллинойцы просили помощи у Повелителей Времени, своих учителей и наставников. Но Великие сказали: мы не вмешиваемся в судьбу варваров. И наша планета была сметена.
Она замолкла, пытаясь найти взглядом нечто вдали, на беззвёздном горизонте.
Потом окончила:
– Ни один из нас не вмешается в судьбу младшего народа. Я вызываю спасателей. Тебе будут рады в Небесных Палатах, полетели со мной!
Доктор усмехнулся и развёл руками:
– Кого я тогда оставлю позади? И смогу ли я с этим жить? А ты – ты сможешь, Меранавана-да?
Она задумалась. С тревогой наблюдала, как последний представитель самой древней расы обходит кучку дикарей, успокаивает причитающую старушку, расставляет пошире фонари…
Меранавана вздохнула, смахнула слезу. С сомнением пощупала скалу под ногами:
– Давайте, разведу костёр. Хотя сегодняшняя ночь холоднее, чем прошлая, тепло до утра постараюсь растянуть.