— Поднимусь, покормлю Киру, — встаю из-за стола и подхватываю закопошившуюся дочку.
— Я с тобой, — подрывается за мной Поля.
Отсчитываю ступени и судорожно обдумываю, что сказать. О причинах моего исчезновения она не знает, мы не стали обострять отношения, но настоящие эмоции крепко связаны с прошлым. Мне необходимо с кем-то поговорить, поделиться переживаниями, а Полька не лучший вариант.
— Рассказывай, — садиться напротив, дождавшись, пока Кира вцепится в сосок.
— Пересеклась с помощницей Мира, — морщусь, вспоминая её ледяную ненависть. — Раньше с ней сталкивалась, когда она приезжала за документами, и не особо зацикливалась, а сегодня показалось, что она нацелилась на Мира.
— А Дамир? — подалась вперёд и положила руку на колено.
— Муж в ней не заинтересован, и я ему верю, но женщина на многое способна, когда идёт к своей цели. Мне не по себе, стоит подумать об этом.
— Так может не надо думать? Захратов любит тебя, ему никто не нужен. Он же весь растёкся сладкой лужицей под твоим каблуком, — убеждает меня Поля в том, что я и так знаю.
Только раньше он тоже любил, а старательное рвение Вики подорвало эту любовь. Подруге я этого не говорю, просто сутулюсь от фантомной боли, набегающей на спину. И не важно, что давно перестала болеть, что нарушена чувствительность и приходится иногда смотреть в зеркало, чтобы проверить наличие одежды на ней, сейчас она лихорадочно пульсирует, словно содрали кожу.
— Что-то я устала, — перекладываю уснувшую Киру в кроватку. — Спину с непривычки ломит. Все эти мероприятия выматывают.
— Ложись, отдыхай, а Глеба я уложу сама, — понимающе кивает Поля. — И выброси всю чушь из головы. Мир только твой.
Подруга уходит, а я избавляюсь от одежды, принимаю прохладный душ и валюсь в кровать. Простынь обжигает прохладой, впивающейся в рубцы, и откуда-то наваливается паника. Стоит, наверное, посетить психолога, покопаться в себе. Говорят, что женщины иногда испытывают послеродовую депрессию, и похоже это она. Проваливаюсь в неспокойный сон, куда-то бегу, истекаю по́том и кровью, которые заливают глаза, попадают в нос и рот, мешают дышать. Кричу, но вместо крика вырывается бульканье и хрип. Стараюсь вырваться, проснуться, но ничего не получается.
— Малыш, ты вся горишь. У тебя жар, — обеспокоенный голос мужа выдёргивает из вязкого кошмара, с которым сама справится не могу. — Потерпи. Вызову врача.
Пытаюсь отказаться, невнятно мямлю, жмусь к нему. Суставы выкручивает, тяжесть наливает тело, зубы отстукивают дробь и в голове поселился дятел, мерно выстукивая по вискам. Где могла подцепить заразу? Ясно где. В серпентарии, среди высоких гостей.