— Давай, я посмотрю в пакетах со своими вещами… Вдруг перепутали…
— Нет-нет, не надо… Я должна одеть фиолетовое… фиолетовое… Думаю, что фиолетовое… Я не знаю… Этот цвет… Этот цвет обозначает что-то плохое?..
— Думаю, это цвет королевского рода… Да, королевского рода… — ответила шатенка, и мои слезы уже опустились на щеки, каплями ударяясь о пол.
— Я не хочу появиться в морге как королевская особа… Я должна поддерживать, а не такое…
Кажется, не замечая для себя, я начала захлебываться слезами, тяжело задышав. Я схватила первую попавшуюся мне на глаза кофту и показала ее.
— Господи, почему на всех моих кофтах какие-то идиотские рисунки… Почему я не могу одеваться как взрослая? Могу ли я стать взрослой…
Анья подошла ко мне и, поглаживая по предплечьям, вновь начала успокаивать, ибо все это переходило в истерику.
— Шшшш… Шшшшшш…
— Анья…
— Дорогая… — девушка поцеловала меня в лоб.
— Я не могу…
— Мы сможем!
— Да-а…
— Мы будем сильными! — поддерживала меня шатенка.
— Сильными, как амазонки? — я несла полнейший бред, но в данный момент не понимала этого… Я вообще ничего не понимала.
— Да.
— Хорошо… Но я лучше бы предпочла синий…
В мой трейлер постучали и вошла Октавия.
— Хей… — произнесла она, так поздоровавшись со всеми, и я слышала в ее голосе нотки сочувствия. Мы с ней обнялись. — Как ты?
Я ничего не ответила, просто покачала головой, показывая, что «не очень».
— Понимаю… — тяжело вздохнув, ответила Блейк.
— Боюсь, я снова начну плакать… — добавила я.
— Октавия плакала дома, — сказал Линкольн, пытаясь тоже подбодрить меня, что я не одна в своем горе.
И все-таки наступила гнетущая тишина, которой я так боялась, но меня спасла О.
— Что будет дальше?
— Наверное, мы встретимся в морге… — я посмотрела на Анью, она была больше осведомлена, чем я.
— Ты знаешь, где это, Линк? — спросила Рэй, тот кивнул.
— Это в центральной больнице, сбоку. У меня друг там работает…
Я уже не слышала их, а посмотрела на Анью, снимая с себя фиолетовую кофту.
— Мне нужно переодеться… — не успокаивалась я.
— Мы должны убить Доминго… Так не должно быть, он жив, а она нет… Он отсидит и выйдет, а она больше не вернется… — похоже, я не одна истерила, Окти тоже.
— Шшшш… — обнял девушку парень. — Октавия…
— О… Мы не можем… — прошептала я со слезами в глазах. Они у меня не просыхали уже.
— Кто-то всегда отвечает… Мы можем… Кто-то должен понести наказание… Кто-то… — Боже, как я понимала свою подругу.
— Ну-ка! Давай, ты и я, — я подняла кулаки, становясь в стойку (как это делали перед боями), показывая, что я отвечу за Доминго, и я знала, что подруге нужно кого-то ударить, что бы гнев поутих.