– Это мы могём. Суета она что? Она нужна только при ловле блох, – тяжело вздохнул Валентиныч.
– Не вздыхай, старый блохастый пёс, ещё повоюем. Ладно, до встречи, – отключился я.
И, возвращая на стол телефон, невольно поймал себя на мысли, как же давно это было, когда меня пугал Романов и его охота на Янку. Словно до нашей эры, миллионы лет назад. Хотя прошло (я невольно глянул на часы) минут пять.
Оказалось, охота шла не на неё – на меня.
Пока я читал, пил, звонил и двигал пласты времени, она собирала вещи.
И теперь я стоял в коридоре, не в силах зайти, пока не услышал, как щёлкнул замок чемодана.
– Всё же уходишь? – остановился я в дверях.
– Хочу побыть одна, – кивнула она. – Тем более раз ты сказал, что мне ничего не угрожает, и эти картины не мои.
– Я хочу тебе кое-что показать, – подал я принесённые документы. – Да, картины не твои. И они, возможно, отойдут Бломбергу, если он оспорит завещание твоего отца. Но вот всё, что есть у меня – твоё. И это немало. Все «Галереи», все деньги на моих счетах. Всё, что создал я. Если со мной что-нибудь случится, вся эта империя – твоя.
– Зачем, Арман? – выдохнула она. – Я освобождаю тебя от всех обязательств. Мне ничего не надо.
– Я знаю. Но это не потому, что я должен твоему отцу. Не потому, что чувствую свою вину. Уже – нет. Просто ты у меня – одна. Я составил эту доверенность и завещание в день нашей свадьбы. А не сейчас и не когда-то тогда. Для меня это важно. Ты знаешь почему.
Она не посмотрела, словно пробуравила меня взглядом.
– Ты сказал «уже»? Прочитал послание отца?
– Да, – выдохнул я.
Она сморщилась, почувствовав запах алкоголя, но промолчала.
Я знал: она не спросит, что в конверте и почему я пил. Она и не спросила. Моя.
– Если что, я буду у мамы, – неловко переминалась с ноги на ногу. – Больше мне некуда пойти. Но я не сбегаю, Арман, я просто хочу разобраться в себе.
Я поднял руки.
– Я тебя и не держу, понимаю. Но прежде чем уйдёшь, хочу тебя кое о чём попросить, – я набрал воздуха в грудь. Не думал, что это окажется так трудно. – Если однажды у тебя в руках окажется пистолет…
– Арман! – вспыхнула она. – Я не буду стрелять!
– Ян, ты хотела отомстить за отца. Нет, хуже, ты поклялась…
– Я не спецагент и не наёмный убийца, Арман, – перебила она. – Я не собираюсь сводить ни с кем счёты, а уж тем более с тобой. Жизнь больше глупых клятв и сложней данных когда-то обещаний. Куда важнее понять, чего хочешь и найти согласие с самой собой. Куда труднее найти того, кто важен и дорог, и потом его не потерять, – заблестели в её глазах слёзы. – Не смей прощаться со мной!