– И чему только бабка тебя учила? – фыркнув, встала она. – Есть такое слово «спасибо». Его произносят в знак благодарности. Не слышала?
– Вот спасибо-то, а, – швырнула я один кусок сломанной кисти. В стену, не в мать, но она инстинктивно отпрянула. И я бросила второй в неё. Жаль, не попала. – Объясни мне только, на что ты рассчитываешь? На деньги отца? Думаешь, он что-то оставил мне? Будешь оспаривать его завещание? А дальше что? Признаешь меня невменяемой? Заставишь сожрать какие-нибудь мухоморы, нечаянно?
– Фу, как грубо, – сморщилась она. – Я её, считай, из заведомо зависимых и неравных отношений вытаскиваю. А она дровами швыряется. Ещё скажи мне: я его люблю. И я точно сдам тебя на психиатрическую экспертизу.
– Ну, спасибо, что хоть честно призналась, куда сдашь. Хотя ты права, что ещё взять с такой дуры, как я. Растеклась, расчувствовалась, что у меня есть мать. На всё была согласна ради тебя. Всему верила. А ты, – я вытащила из шкафа чемодан, швырнула на кровать. Открыла и принялась кидать туда вещи. Да, спасибо ей. Теперь я точно знаю, что моё место рядом с Арманом. Я хотела разобраться – я разобралась. Пусть хоть весь мир будет против него, я – буду с ним.
– А что я, дорогая моя? – посторонившись, чтобы не стоять у меня на пути, упёрла мать руки в бока. – Уж будь добра, договаривай.
– Ты задолбала лезть, вот что, – срывала я с плечиков одежду. – Плевать тебе на меня. Ты во всём ищешь только свою выгоду. Ради меня она постаралась. Как же! Ага! Скорее уж ради себя. Всё с Арманом тягаешься. Никак не успокоишься, всё норовишь ему отомстить. Как инкубатор не смогла меня из-за него использовать. Под похотливого губернатора опять он не дал меня подложить. И третий раз тебя обошёл – женился. Так ты решила и здесь нам всё испортить?
– А у вас значит брак по самой чистой и искренней любви? – усмехнулась она. – Тогда что же ты с мужем-то не живёшь вторую неделю? Или всё, завяли помидоры?
– Это тебя не касается.
– Да-а? Уже и не касается? Смотрю, обратно засобиралась и мать сразу не нужна? – принялась она собирать обломки кисточки. Наклонилась за одним. Отодвинула стул, достала второй. – Только знаешь, хоронить тебя второй раз ведь мне придётся, не ему. Но, хрен с тобой, возвращайся к своему бандиту. Видно, такая уж у меня судьба, – тяжело вздохнула она, положила обломки на стол и всплеснула руками. – Арман! Арман! Заладила! Вот ни черта не знаешь, а всё лезешь судить.
– А ты знаешь?
– Да побольше тебя.
Она достала из кармана пиликнувший телефон, прочитала сообщение и, уходя, оставила открытой дверь.