Я с облегчением закрыл за ней дверь. Налил себе выпить.
По дороге заглянул, что она там делала. И как-то защемило: в ванной висели чисто выстиранные полотенце и простынь.
«Дурёха! – проглотил я комок, подступивший к горлу, и виски одним глотком. – У меня же не одна спальня».
А ведь не хотел пить. Но пришлось налить ещё.
И я даже почти досмотрел какой-то фильм, когда с охраны снова позвонили.
– Арман Эмильевич, к вам девушка. Другая. Говорит, тоже с подарком.
– Ну пропусти, – невольно глянул я на часы. Десять?
И потерял дар речи, когда открыл дверь. Совсем юная, худенькая, скорее даже костлявая, она распахнула пальто жестом эксгибициониста.
И я увидел бант на голом теле.
– А ты… кто?
– Я от Валерия Иваныча.
– Ну и где ты вчера была? – Татьяна Владимировна остановилась перед столом на кухне, где я с аппетитом поглощала бутерброд с сыром.
Сначала я, конечно, съела очень полезный натуральный живой йогурт, как положено (она тщательно следила за моим питанием). Но потом поняла, что не наелась, а потому самым наглым образом достала из холодильника сыр и масло. И теперь уминала бутерброды со сладким чаем за обе щёки.
Обычно я не лезла в похожий на космический корабль холодильник сама, стеснялась брать то, что мне не принадлежит, ела только то, что подавали. Не приучена. Жили мы с бабаней скромно, порой голодно. Но после вчерашнего…
Да много чего произошло вчера. И не столько в моём организме, сколько в душе.
Живот, кстати, почти не болел. И кровотечение прекратилось. Зато первый раз в этом доме я как-то безмятежно и глубоко выспалась, а потому с утра чувствовала себя прекрасно.
– Гуляла, – промычала я.
– Надо сначала прожевать, а потом уже отвечать, а не говорить с полным ртом.
– Угу, – отхлебнула я чай и засунула в рот остатки бутерброда. Странный сыр крошился и резался плохо, но в принципе оказался вкусным.
– Я между прочим, волновалась.
– Угу, – снова ответила я.
– Звоню водителю, он говорит, что ты его отпустила, потому что возвращаться недалеко. Сказала сама дойдёшь, – села она напротив. – Звоню тебе на сотовый, а он лежит дома.
Как же это похоже на мать. Сначала позвонить водителю, а потом только мне. Минимум контактов. Всё через третьи руки, через прислугу, редко что мне напрямую.
Зато это снимало с неё все подозрения, что именно она отправила меня Чекаеву в качестве «живого подарка», как я сначала думала. А что приодела, так я же от её имени, должна соответствовать.
Но я действительно гуляла. Не пошла сразу домой. Побродила по парку. Посидела у фонтана с подсветкой, что до сих пор работал, несмотря на осень. Поплакала, конечно, но скорее от обиды. Он даже имени моего не спросил. Попользовал и выставил. Но жаловаться некому, нечего и ныть.