– Нет, – хмыкнул я, – закидывая ногу на ногу. – Надо бы ещё, конечно, заставить тебя всё это поднять. Но, боюсь, вид сзади у твоей молоденькой секретарши всё же лучше. Да и пришёл я сюда не за этим.
– Ещё и требовать что-то будешь? – сложила она руки на груди.
– А как же, – вытащил я из кармана визитку одного из лучших специалистов «Арман-Галереи». – Вот это – Яне. Пусть позвонит и договорится о собеседовании, мы возьмём её на работу. И чтобы и паспорт, и диплом, – я встал, – и все другие документы, что у неё есть, были при ней.
– М-м-м, понимаю, – кивнула она, задирая подбородок. – Вид сзади у моей дочери, видимо, и того лучше.
– Совершенно верно, – усмехнулся я. – Иначе бы ты её ко мне не отправляла. С подарками. Или у тебя был другой план?
– План у меня действительно был другой, – и, отдать ей должное, для человека висящего на краю пропасти, держалась она неплохо. – Но ты оказался не только слеп, но и глуп. Я понятия не имела, что это ты трахнул девчонку, она сказала, что это мой муж. Но я взяла тебя на голый понт. И ты ведь раскололся. Стареешь, Чекаев. Становишься сентиментальным. На свеженькое мясцо потянуло? Я слышала девственницы – полезно для потенции. Или это больше для самоутверждения?
– А для беременности девственники, случайно, не помогают? – наклонившись к ней, вкрадчиво спросил я. – А то я подсоблю. У меня там юные дарования в Галерее подрабатывают. Так, малюют для себя парнишки. Я тебе даже парочку пришлю, не жалко. Да, – обернулся я, в молчании дойдя до двери, – с инкубатором вот не могу помочь. И клинику другую придётся искать. В этой сейчас, вот незадача, проверка Минздрава. И что-то мне подсказывает, этот Центр Репродукции её не пройдёт. Точно не пройдёт.
Она зарычала, но что это было, влетевшее у меня за спиной в дверь, мне было неизвестно. Я любезно раскланялся застывшей истуканом в приёмной секретарше, и вышел.
Представляю, сколько «приятных» слов услышит пока ещё адвокат Воскресенская от главврача клиники, когда та лишится своего бизнеса. Но именно так и бывает, когда в угоду влиятельного клиента начинают забывать о врачебной этике, да и вообще теряют берега. Но это уже были не мои проблемы. Мне и своих хватало.
Правда, от этого разговора просто так не получилось отмахнуться и выкинуть из головы.
«Я был не только слеп, но и глуп?» – скрёб я бороду, направляясь с офис. Что-то не нравилась мне эта фраза Татьяны Владимировны. Что значит «слеп»? Чего, чёрт подери, я не увидел?
И почему она не защищалась? Взяла на понт. Верю. Я был так расстроен из-за Янки, что не особо и отказывался. Но не могла она, опытный, матёрый адвокат, наехать, не имея в рукаве доказательств или весомых аргументов. Значит, приберегла их на будущее? Ждала мой первый ход? Чего-то выжидает или что-то не срослось?