******** ********
Луна
На мне был белый халат, медицинский колпак и маска на лице. Сердце рвалось из груди, ладошки вспотели. Остановилась у палаты, глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Стучаться не стала, чтобы не разбудить сына, я знала, что он спит. Тихонько открыла дверь палаты. Охрана осталась у отделения, со мной пошел только Арсен, но и он заходить не собирался. Я была ему благодарна. Он стал очень близким и родным, я полностью доверяла Арсену, но войди он со мной в палату, я бы почувствовала неловкость. Я и так ее ощущала, когда находилась рядом с Тимуром. Мои чувства к нему переполняли, рвали душу, но я не имела права их демонстрировать. Могла напугать, смутить. Для Тимура мама – другая женщина, и я должна с этим считаться. Глотать боль и обиду, прятать боль и слезы.
— Можно? — шепотом спросила я, встретившись взглядом с Фатимой.
Она лежала на диване, под щекой кулак, пыталась дремать, пока я не появилась. Я сняла маску и опустила ее в карман халата. На лице первой жены Ахшара проскользнуло удивление, которые быстро сменила тревога. Я хотела позвонить, предупредить о нашем визите, но Арсен посоветовал этого не делать. Теперь я была с ним согласна. Фатима бы стала отговаривать. Она тихонько поднялась и подошла ко мне.
— Как ты?.. Это небезопасно, Луна, — с укором произнесла Фатима.
Я ничего не ответила. Дошла до кровати, на которой лежал мой сын. Приложила руку к губам, чтобы сдержать громкий всхлип. Он сильно похудел. Бледные тонкие ручки, лицо стало совсем маленьким. Среди одеял и подушек его можно было не заметить. Дернулась к нему, хотела взять за руку, но Фатима перехватила.
— Разбудишь, — негромко произнесла она и пододвинула стул к кровати. По щекам катились слезы, я не утирала соленые капли. Мир сомкнулся до одной самой важной точки – Тимура.
«Мальчик мой, мама рядом», — мысленно с ним разговаривала. Мне так хотелось его обнять, коснуться, пригладить непослушную челку, что падала на глаза.
— Не плачь, — Фатима повернула к себе мое лицо и жестко стерла дорожки слез одноразовым платочком. — Тимур может проснуться, попросить воды, увидит тебя такой, расстроится, напугается. Он многое понимает, задает неудобные вопросы.
— Какие? — насторожилась я.
— Он понимает, что серьезно болен, — Фатима опустила взгляд. — Спрашивает: «Мама, я умру?» — теперь и в глазах Фатимы блеснули слезы.
Сердце сковал ужас. Страшно представить, что у ребенка, который должен бегать, играть в футбол, радоваться в жизни – появляются мысли о смерти.
— Мы его убеждаем, что все будет хорошо, но Тимур боится, Луна. При нем мы всегда улыбаемся и шутим.