— Какая ночь, Спиридонов? Ты там перегрелся? — руководитель почуяв, что так я разругаюсь с этой золотоносной гусыней, замахал руками, принуждая прикусить жало.
— Хороша ночь, горячая, жаль короткая…Давай повторим? — этот олень определённо издевался, а я багровела всеми оттенками красного, оказавшись в дурацкой ситуации.
— Нет, — гордо отказалась я, намекая, что подобные предложения позорят мою честь, тоже мне нашлась непорочная монахиня.
— Тогда, что тебе надо?
— Тело… — ляпнула я, не подумав. Начальство закатило глаза.
— Отправляемся в морг? Если честно раньше не замечал в тебе стремления к оккультизму…
— Твоё тело…
— Я думал, ты больше по душам специализируешься?
Я выдохнула и возвела глаза к потолку. Начала медленно рассказывать о том какой он чудесный писатель, врала безбожно, ибо я-то знаю какой он поэт хреновый. Плавно перетекла к работе и озвучила предложение нашего издательства. Вася ржал, а потом холодно обрубил:
— Нет.
— Ну Ваааася… — заныла я на одной ноте. Если честно, я и не ожидала, что он сразу согласился.
— Лиса, слушай… — я чуть не выронила трубку от такого сокращения своего имени. Он словно пальцами прошёлся по моей спине, задев какие-то натянутые струны, — я издаюсь только в одном издательстве и даже его никогда не называю, не говорю о нем и не пиарю. Пойми меня правильно, столько лет упорно не участвовать в этих редакторских баталиях, а сейчас вдруг примкнуть, ну сама подумай, у вас местечковое, мелкое издательство, вы не работаете с инновациями, не учреждаете премии молодым писателям… За что мне вас хвалить?
Крыть было нечем. Я покусывала губы и таращила глаза на шефа, который тоже осознал правоту Спиридонова. А потом к меня стрельнуло.
— Но мы запустили в конце года серию детских сказок написанную детьми, разве это не новаторство?
— Хорошо… — согласился Вася, вздохнув. — А дальше? Что ещё?
Я не знала. По лицу Виталия Андреевича было понятно, что он не был готов к такой отповеди, поэтому сидел, устало потирая подбородок и больше не кидал в мою сторону угрожающих взглядов. Я вздохнула.
— Прости, — смущённо попросила в телефон. — Извини, дурацкая идея.
И отключилась, не дожидаясь ответа.
Вечером, уже дома, я не могла избавиться от навязанного чувства, не стыда даже, а неправильности. Словно изначально не стоило звонить Спиридонову, потому что заранее знала ответ, но поддавшись уговорам, стала выглядеть в его глазах очень блажной особой.
Сон на шёл. Волчком крутилась по постели, а когда часы скромно намекнули на полночь, плюнула и пошла жрать. К слову, почему в ночи вчерашний овощной салат становиться вкуснее, руккола аппетитнее, а засохшая горбушка хлеба прям итальянским багетом выглядит?