Вася поднял на меня глаза, в которых проскочила искра злости. Потом совладал с собой и, нацепив самую учтивую из своих масок, протянул.
— Представляешь, это не месть. Да, не скрою, Ялта дала мне надежду, что может быть мы найдём общий язык. Да, в Москву я изначально хотел лететь с тобой, так сказать, продолжение банкета. Но ты сказала своё слово. Я его понял и принял. И поверь, мелкие пакости это последнее чем может удовлетвориться нормальный мужчина. Просто у меня нет ассистентки, ведь твой шеф так настаивал на тебе, поэтому то, что я тебя «задёргал» это обычная работа. Жаль, ты с ней не справляешься и свою некомпетентность прикрываешь наигранной ревностью. Или не наигранной?
Вася скалиться, а я вдруг понимаю, что вот достало. Просто и без аффирмаций. Уверенность, что он все это делает специально, становиться неопровержимой. Я разжимаю пальцы и его костюм падает к ногам. Мило улыбаюсь и шагнув навстречу выдыхаю ему в губы:
— Пусть ревную. И плевать, что моя ревность будет стоить мне работы.
Я отстраняюсь и демонстративно перешагиваю через чехол с одеждой. В спину мне летит возмущённое от шефа:
— Алиса немедленно вернись! Что ты себе позволяешь? — начальство следует по пятам.
— Все я себе позволяю… — обернувшись, заверяю Виталия Андреевича.
— Уволю! — цедит он через стиснутые зубы.
— Да пожалуйста…
Глава 17
Помните как у Булгакова: «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы…». Так вот, я тоже, как Маргарита несла эти цветы. И вовсе они не отвратительные.
Каждый месяц для меня со своим ароматом. В декабре это сочные мандарины и хвоя. Январь ещё окрашен этим цитрусовым запахом. Февраль пахнет почему-то всегда стылым морозным облаком, такие сосульки с крыши на вкус. А вот март это мимоза. Пряная, приторная, ещё с советским флером: бабушка обождала ее и на восьмое марта в ее старенькой квартирке с бумажными обоями и эмалированным чайником во всех вазах стояла мимоза. Она осыпалась сначала воздушной пыльцой, а потом на трельяже все застилалось ковром желтого цвета.
Я несла эти цветы. Целую охапку, что не умещалась в руках. Завидев бабушек на рынке с тонкими веточками, в меня вселилась героиня «Мастера и Маргариты» и я скупила все наличествующие букеты. И шла по тротуару в чёрном, ещё зимнем, пальто, которое стало грязного цвета из-за жёлтых мимоз. Под ногами мешался разбухший снег, он коварно прятал под собой недельную наледь и сапоги, с непривычки, на каблуках все время разъезжались. Смотреть под ноги было не удобно: любой поворот головы окунал меня в солнечную дымку.