Поэтому — хвост трубой и бегом за Андреем в садик, затем уже с ним по магазинам, вместе приготовим ужин, наберем Маринку, узнаем, как у нее дела в санатории, встретим Пашу. Дел нам на весь вечер хватит.
Да, сложновато все успеть, но в этом-то и самый смак. Это же чудесно — чувствовать себя везде нужной и всем необходимой. Всем-всем — и соскучившемуся за день Андрейке, что взахлёб начнет вываливать "новости", и притихшей без хозяев квартире, где нужно разогнать притаившиеся в углах тени и оживить тишину звуком работающего пылесоса и стиральной машины. И, конечно, чуточку расстроенной разлукой с родителями, но безмерно счастливой от своей взрослости и самостоятельности Маринке, у которой тоже куча новостей и впечатлений.
И уставшему Паше тоже нужна, кажется, даже больше, чем всем остальным.
— Как первый рабочий день? — Паша слабо улыбается, одними глазами. Видно, что очень хочет соблюсти формальности хорошего мужа и поинтересоваться моими делами, но сил на это у него почти нет.
А мне не нужны такие жертвы, я все вижу и понимаю, поэтому коротко отвечаю, что все отлично, кормлю его и отправляю отдыхать, а после сама укладываю Андрея и долго читаю ему про приключения Карика и Вали.
К моему приходу в спальню Паша уже спит, тихо посапывая, а я некоторое время рассматриваю его и невольно сравниваю с Бесстужевым, отчего мне моментально становится стыдно.
Как я могу представлять чужого мужчину рядом с собой? Как я до такого докатилась? Вот он, мой родной человек, моя половинка, отец моих детей, спит такой вымотанный и уставший. Он и во сне хмурится и вздыхает, утомленный тяжёлым рабочим днём. А я даже рядом с ним думаю о другом, вспоминаю мельчайшие подробности в его внешности и бессовестно фантазирую.
Фу такой быть!
Пристыженная собственной совестью, я забираюсь к мужу под бок, обнимаю его и пристраиваю голову у плеча. Так я чувствую его запах, это мои сокровенные минуты близости, и они принадлежат только нам — спящему Паше и растерянной вывертами сознания мне.
Грудная клетка под ладонью размеренно поднимается и опускается, я прикрываю глаза и снова здрасьте! — опять передо мной серьезное лицо Бесстужева.
Крепче прижимаюсь к мужу, до боли смыкаю веки, прогоняя непрошенного гостя из мыслей, и получаю ощутимый толчок локтем по ребрам — Паша недовольно мычит и переворачивается со спины на бок.
Бедный мой… Устал, а я мешаю отдыхать.
Но всё-таки мне немного обидно. Самую малость, правда. Я все понимаю, он вымотался, такое часто бывает. Но у меня внутри настоящая буря, такой подъем, словно в груди бушует штормовое море, бьёт изнутри под ребра упругими волнами и не даёт заснуть.