Все, включая меня, вытягивают шеи и вглядываются в эти заросли. Светка даже привстаёт со стула, она знает, о чём идёт речь; мы, разумеется, тоже.
Аккурат под пухлыми розовыми сосочками находятся две коричневые точки, больше похожие на родинки. Под ними ещё две, точно такие же. Родинки расположены ровно друг под другом так, что если провести линию, от соска, до самой нижней – получится прямая. Эти еле заметные точки, Буратина не стесняясь демонстрировал нам и не только, утверждая, что это недоразвитые соски. Он был горд этим атрибутом атавизма, который скорее всего, являлся плодом фантазии его матери. Когда-то пухлому малышу внушили, что он исключительный и носит на себе, божественный знак. Уже тогда мы смотрели на это, как на бзик, но никто из нас не думал, что Буратина до сих пор верит в эту легенду.
– Точно, вон они! – тычет пальцем Поночка.
– Вымя на месте! – утвердительно качает головой Геракл. – Только молока так и нет…
– Ага…все шесть. Убедил, теперь можешь запахнуться. – говорю я.
– Ну так вот…– продолжает свою мысль Буратина. – Вы же знаете, как дороги мне мои сосочки. Точно так же мне дороги все вы, каждый из вас. Я поднимаю бокал за то, что вы у меня есть!
«Ура-а!»
Снова бряканье стаканов и хлюпанье, проливаемой внутрь жидкости. Осушив свой стакан, Буратина закидывает в рот ветку кинзы, на пару секунд задерживает взгляд на часах, затем поворачивается к Светке.
– Ну что? Пора!
Светка кивает и охотно встаёт из за стола.
– Куда же вы так спешите! – я всё ещё надеюсь, что они передумают. – Классный был тост, дружище. Особенно лестным было сравнение нас с сосочками. Слушайте…а может ну его это вино? Ночь и так короткая, а нам будет скучно без вас. Света и виски неплохо пьёт. Может ещё один тур игры?
– Вы и соскучиться не успеете – улыбается Светка, поправляя платье на бёдрах. – Мы же недолго. Правда, Серёж?
– Двадцать минут, полчаса самое большее. – С готовностью отвечает Буратина, вставая из за стола. – Вы пока пейте, закусывайте, пойте. Как вернёмся, ещё покурим и станцуем. Кто сказал, что ночь короткая? – Он обводит рукой зал, с наглухо завешанными окнами. – Наша ночь может длиться сколько угодно.
– Я провожу! – поднимаюсь, иду вслед за ними.
У двери, Буратина снимает часы, пихает мне в ладошку.
– На…будешь кино смотреть. Вот ещё это. – Он роется в кармане, а потом что-то достаёт и тоже вкладывает в мою ладонь поверх часов. – Это наушник. Будешь слышать всё лучше, чем в реале.
Положив часы в карман, я кручу в руках, похожую на большую чёрную горошину приспособу.
– Главное не забывай про инструкции.