Этот сон приходил к ней так часто, что она уже давно знала его наизусть. Месяцами каждый день, с приближением сумерек, её начинало колотить, будто в лихорадке, потом приходила ночь, и открывалась дверь… И каждый раз она просыпалась в холодном поту, шла в ванную, становилась под горячие струи и рычала, как раненый зверь, зажав рукою рот, чтобы не слышала бабушка.
Потом бабушка умерла, и ей не надо было таиться – больше никто не мешал ей плакать вслух, но к тому времени она уже привыкла к своему кошмару, будто срослась с ним. Мало того, согревшись горячей водой, она долго лежала в постели, раз за разом возвращаясь к последнему моменту, пытаясь в темноте разглядеть лицо удаляющегося человека, но слышала лишь короткое: «Опоздал. Прости», и сирену увозящей маму кареты «скорой помощи».
Незадолго до родов сон прекратился. Хотелось верить, что навсегда, но сейчас, после встречи с незнакомцем, он возвратился к ней снова, и снова напомнил ей прежнюю боль, бессилие и унижение, а ещё – усталость от ожидания, что всё может повториться снова.
Вспомнила, как перед смертью бабушка просила: «Забудь. Просто живи. Живи, как люди», но ни забыть, ни жить, «как люди», у неё не получалось – уж слишком много горя-несчастья произошло, и такого горя горького, что ни объехать его, ни обойти.
После неудачной попытки желание сходить в гастроном с малышом напрочь пропало. На следующий день с самого утра, заняв удобную позицию на кухне, Тамара поминутно поглядывала в окно на дверь подъезда, чтобы нечаянно не пропустить соседскую девчонку. Настя не заставила себя долго ждать. Услышав стук, девочка приветственно подняла руку и широко улыбнулась, что давало надежду думать, что с ней можно будет договориться…
– Томка, ты там, случаем, не уснула? Ушла куда-то, а мы ждём-ждём, ждём-ждём, – завела Настя по новой, потом оценивающе окинула её взглядом, усмехнулась. – А ты, похудавшая…
– Похудевшая, – поправила машинально.
– Ну да, похудевшая, – не обиделась девочка, – так ничё, нормально выглядишь. Давно тебя такой не видела, вот только одёжку…
– Одежду.
– Да, одежду не мешало бы заменить.
Мельком взглянув на свой заношенный халат, она сделала вид, что не заметила укола со стороны бесцеремонной соседки, но та даже не собиралась останавливаться.
– Хотя вооще-т, тебе-то зачем?
– Вообще-то.
– Ну да, тебе-то зачем, спрашивается? У тебя и так от мужиков отбоя нет.
«Мужики? Какие мужики?» – удивилась Тамара про себя, не вступая в полемику, но девчонка не сдавалась, отреагировав на поднятую бровь новой провокацией:
– Давеча с Семёном в дом не могли попасть – во двор машин дорогущих понаехало, и, судя по всему, интересовались именно тобой. Да и тот пришибленный, что прежде возле тебя ошивался… Ну и видок, конечно, у него, как будто в детстве на пол уронили.