– Надеюсь, цветы вам понравились? – спросил водитель, оценивая розы в вазах, и с гордостью добавил:
– Сам выбирал! Лично!
И только Тамара хотела спросить, кто именно «сам выбирал», и к чему такая любезность, как снова раздался звонок. На сей раз звонил телефон.
– Да? – осторожно выдохнула в трубку, теряясь в догадках, чего ожидать и на что рассчитывать.
– Тамара? – не менее осторожно переспросили на том конце провода, и, услышав утвердительный ответ, уже более уверенно продолжили:
– Здравствуйте! Я – Маттео. Можно просто Матвей.
Перед её глазами пронеслись мамины «итальянские» воспоминания, опостылевшая в детстве безотцовщина, письма с иноземными штемпелями, «лучшие семьи Ломбардии», «мир-дружба-жвачка»… Только после смерти мамы и бабушки ей было так больно и обидно, как сейчас. Не отвечая, молча нажала красную кнопку. Потом растерянно оглянулась по сторонам, увидела такую же расстроенную Настю, широко открытые глазки-бусинки маленького Семёна, вспомнила бабушкино: «Ему новую линию рода зачинать…», тряхнула головой, прогоняя тоску-печаль, широко улыбнулась и… набрала последний номер, будто сызнова открывая только-что наглухо запертую дверь.
Пока звучали гудки вызова, собралась с духом, чтобы спокойно произнести:
– Здравствуйте. Я очень рада вас слышать. Действительно, очень рада, – сама себе удивляясь, произнесла абсолютно искренне.
Разговор, начиная с первого слова, напоминал тщательно взвешенный дипломатический обмен. Воодушевился Матвей лишь однажды, когда речь зашла о Семёне. Тему мамы заведомо не трогали, с сожалением упомянув только её безвременную кончину.
Попрощавшись со своим собеседником, Тамара поймала себя на мысли, что глупо улыбается, и снова вспомнила бабушку: «Давайте не будем так долго стараться понравиться друг другу», так как оба они прилагали большие усилия, чтобы не разрушить незримую нить, соединившую их во время разговора. Оценив деликатность Матвея, она почувствовала, как от сердца отлегло.
– Представляешь, мой маленький, теперь у тебя есть не только я, но и дедушка, – подхватывая на руки сына, сообщила она вслух.
– Ага, – вместо Семёна недоверчиво пробормотала Настя. – Это что же, Сёмочкин дедушка – тебе отец, получается? В самом деле, что ли, родной?
– Двоюродный! – шутя ответила Тамара, но, заметив, как у девочки от удивления вытянулось лицо, на полном серьёзе добавила:
– Родной, Настя. Самый настоящий родной. Так уж случилось. Родителей не выбирают.
– Но как же так? Не было, не было отца, и вдруг – на тебе, явился, не запылился. Откуда? Какая ему польза? Может, на квартиру претендует? – не унималась докучная соседка, продолжая что-то упрямо бубнить себе под нос.