– Пока у остальных все находится в строжайшей секретности, – произнес я, – Поэтому вам придется дождаться первых новостей от второй стороны.
– Очень грустно это слышать, Луан. Но, надеемся, у вас все хорошо продвигается. И так, начнем вопросы от зрителей, – перед нами загорелся экран с чатом, для зрителей, – Первый вопрос: «Как долго существует ваша группа?
– Если не считать тех семи лет, что мы наиболее известны, то лет 18. Может быть, чуть больше, – за отвечающего у нас всегда Ройен, если не начнут задавать личные вопросы.
– Ого, и где вы целых одиннадцать лет прятались?
– На малоизвестных конкурсах, на которых мы всегда проигрывали.
– Проигрывали? С таким-то талантом?
– Ну, тогда мы еще не открыли всего потенциала, который у нас был, – Ройен почесал затылок, – Кажется, это было в семнадцатом году, когда что-то изменилось.
– Что же произошло?
– Что-то изменилось в Луане. Он стал больше отдаваться музыке, и каждый раз предлагал все более безумные идеи.
– Луан, расскажи нам, что случилось с тобой в семнадцатом году? – я усмехнулся.
– Ко мне явилась муза.
– Кем же она была? – чат начал буквально разрываться от моих слов.
– Это была девушка чуть старше меня. Ее после той встречи я никогда больше не видел.
– Может, мы поможем ее найти? Уверен, наши зрители не отказали бы.
– Я не знаю даже ее имени, чтобы начать поиски. Но мне это не особо нужно.
– Как же так? Если она является для вас музой, не хочется ли вам, чтобы она появлялась чаще?
– Нет, мне достаточно было бы и того, что она знает, где я сейчас нахожусь.
Это было правдой.
– Хотите ли вы сделать обращение, если вдруг она смотрит это прямо сейчас? – камера повернулась на меня.
– Я не знаю, где ты, но, надеюсь, ты меня видишь или слышишь. Твои слова все еще здесь, – я указал пальцем на висок, – Поэтому я могу идти дальше.
– Что же, будем надеяться, что Великая Муза господина Луана услышит его обращение. А мы переходим ко второму вопросу – «Почему вы не живете в Рейкьявике?»
Если быть честным, после этого я мало слушал, о чем они разговаривали. Мне стало неинтересно, и я продолжал смотреть на экран чата, в котором не унимались люди. Я не читал этих сообщений, задумавшись о той девушке на конкурсе. Я уже и не помню место, в котором мы встретились. Не помню, когда это было и даже ее лица. Но я все еще помню ее слова, которые спасают меня каждый раз. «Твои песни полны горечи и одиночества. Попробуй использовать что-то другое» – каждый раз отдается в голове ее голос.
В какой-то момент чат резко замедлился из-за количества набираемых сообщений. И я мог даже успеть прочитать некоторые сообщения.