— Можно войти?
— Ага. — голосок такой жалобный, что у меня всё сжимается внутри. Молодец, Митчелл, ты парень что надо!
Вхожу. Она бегает из одной части комнаты в другую с рюкзаком в руках и запихивает туда, что попадется под руку. Из-за слёз даже не видит толком, что пакует.
— Что ты делаешь?
— Ухожу! — выкрикивает Бекки. Теперь уже настала её очередь кричать.
— Бекки, прости меня! Я вёл себе как сволочь.
— Ты же был таким хорошим, — всхлипывает она. — Что на тебя нашло? Если ты хочешь, чтоб я ушла, просто скажи.
Я хватаю её запястье, чтоб, наконец, остановить бешеные метания и забираю из рук рюкзак. Бекки смотрит на меня огромными влажными глазами, верхняя губка покраснела и припухла, а плечи вздрагивают от рыданий. Это все так по-детски. Или так по-женски.
Мне ничего не остаётся, кроме как опуститься перед ней на колени. Не люблю, когда женщины плачут. И уж тем более по моей вине. Она так удивлена моим поступком, что даже прекращает всхлипывать.
Мои руки лежат на её талии, и я чувствую, какая она горячая под футболкой, пропитанной потом. Я смотрю на неё пристально, и Бекки делает то же самое. Удивительный момент: мир сжался до размера ее глаз, взгляд которых прожигает насквозь. Эта девчонка сносит все мои надстройки, развеивает барьеры по ветру.
— Прости, — шепчу снова.
— Прошу тебя, встань, — просит Бекки.
Я поднимаюсь на ноги, беру её за руку и усаживаю на кровать.
— Я хочу, чтоб ты осталась! Ты молодец. Отлично убираешься и готовишь. Я постараюсь больше на тебе не срываться, это неправильно. Просто много всего навалилось, аврал на работе.
— У тебя какая-то страшная болезнь? — выдаёт она внезапно. Гром и молнии!
Я чувствую себя ещё большей сволочью. Она же всё это время думала, что я умираю. Из-за своей наивности и необразованности Бекки понятия не имеет для чего все эти пузырьки. Она увидела кучу лекарств и решила, что я болен чем-то страшным и неизлечимым. Носила это в себе и мучилась.
— Нет! Нет, что ты! — Я улыбаюсь через силу. — Я здоров. По крайней мере физически. У меня были проблемы когда-то, но сейчас всё хорошо.
Бекки вдруг бросается мне на шею, словно я солдат, который вернулся с войны. Она так отчаянно стискивает руки вокруг моей шеи, что становится одновременно тошно и тепло от этой близости. Я глажу её по волосам и спине.
— Всё же будет хорошо? — спрашивает она, заглядывая мне в глаза.
— Будет! — обещаю я. — Я всё для этого сделаю.
— Тебе помочь с рукой?
— Нет, — показываю забинтованный палец. — Всё уже хорошо. Мне пора на работу. Не делай сегодня ничего. Отдыхай!