Время остановилось.
Когда я от нее отрываюсь, она смотрит на меня как завороженная. Тянется за новой порцией. Оттолкнуть? Нет, не могу. Это сильнее меня. Прижимаю к себе и целую снова. Между нами искрит. Пульс стучит так сильно, что это единственное, что я слышу.
— Я тебя люблю, — шепчу я, прервав на мгновение поцелуй.
Солнце, вышедшее из-за туч, освещает Бекки. Она ангел.
— Еще, — говорит она одними губами.
— Люблю тебя! — почти срываюсь на крик, а ветер подхватывает мои слова и уносит ввысь, скрепляя наш союз.
У меня ничего не осталось. Я набираю пригоршню черной до жирности земли и бросаю ее вниз. Она глухо бьется о крышку гроба и рассыпается, замарывая светлую глянцевую поверхность.
Чем мне гордиться в этой жизни? Тем, что я хороший коп? Нет. Я только и делаю, что лажаю. Может, из меня семьянин что надо? Тоже не сходится. Кэтрин несчастна быть моей женой, а сын считает отцом другого мужчину. Может, я хороший сын? Ведь это несложно любить собственных родителей. Тут тоже что-то пошло не так.
Я единственный мальчик в семье, к тому же, самый младший. Для мамы я всегда был своего рода маленьким божеством. Она все не могла поверить, что ее тело сотворило такое чудо. Наконец-то мальчик после стольких дочерей. Любила меня непомерно, и, наверное, эта любовь меня и испортила. Я умею только брать. Толку в плане отдачи от меня нет. Мне нужна женщина, которая выпила бы из меня всю душу. Которая забрала бы все и заставила любить себя до боли. Но мне встречались совсем другие женщины. Мягкие. Сострадательные. Жертвенные. Они с готовностью укладывали жизни на мой алтарь, а я пожирал их, пытаясь насытиться эмоциями и страстями. Отношения — фастфуд. Можно хватать на ходу и торопливо пережевывать.
С папой у меня была особая связь. Я был его гордостью. Еще бы! Единственный сын, названный в честь горячо любимого отца.
— Почему меня назвали девчачьим именем? — спрашивал я, когда был еще совсем малым.
— Спроси у своего отца, — отвечала мама с улыбкой.
— Тебя назвали в честь великого человека, Фрэнни, — говорил папа, усаживая меня на колени. — Твой дедушка Фрэнсис был настоящим героем, и ты когда-нибудь станешь таким, как он.
Дедуля, которого я так и не увидел, в юности вынес пятерых детей из огня. Настоящий герой. Я совсем не такой. Я позор семьи.
Папа умер внезапно. Звонил мне пару недель назад. Был бодр и весел, приглашал на рыбалку. А я ответил, что должен быть с Кэтрин, она ведь болеет. Но вместо того, чтоб порадовать жену, я провел несколько суток в кабинете, пытаясь нарыть хоть что-то. Мне казалось, что если я его поймаю, все наладится. Кэтрин поправится, отец перестанет дряхлеть, а я наконец обрету покой.