Рамер пристальнее вгляделся в лицо парня, но страха или паники не увидел. Как и вполне обычной и привычной уже, такой специальной религиозной брезгливости. И овечьего смирения там тоже не было.
Шаари Малье (так он представился) спокойно ждал, что решит император. И был готов действовать, исходя из вводной.
— Ты тоже принес Монтрезу личную присягу? — вырвалось у императора.
Шаари чуть наклонил голову.
— Вы проницательны, Ваше Императорское Величество.
— Станешь тут… когда нет другого выхода, — Рамер поднялся из-за стола, одновременно сметая камень в ящик и сделал несколько шагов к дверям — и обратно. Он уже заметил, что так лучше думается.
— Ты понимаешь, что об этом никто, вообще никто не должен знать?
Обжора снова наклонил голову, выражая полное согласие.
— Убивать тебя вроде не за что. Но и отпускать… С такой информацией…
— Вы можете наложить на меня заклинание Немого Огня, — предложил Шаари.
— Это все равно, что убить, — отмахнулся император, — если тебя захватят, то все равно попытаются вытрясти сведения, в надежде, что ты успеешь сказать хоть что-то раньше, чем окочуришься.
— Я постараюсь не попасться, — дипломатично отозвался Шаари.
— Сделаем по-другому. Все равно больше пяти дней эта тайна не продержится…
— Эти пять дней мне придется просидеть в Лонгери?
— Это самое защищенное место в Империи. И я гарантирую самые комфортные условия, какие только можно создать.
Шаари улыбнулся. Просто сдержанно улыбнулся, а не заржал в голос! Рамер оценил. Действительно, комизм зашкаливал — Его Величество уговаривал подданного немного посидеть в тюрьме, обещая самые комфортные условия.
— Если мне будет позволено высказаться, — Рамер резко кивнул, — Лонгери — не лучшее место для сохранения тайн. И носителей тайн. Шпионажа и предательства не отменял никто. И, если такой шпион найдется, в Лонгери он достанет меня без труда. А у меня не будет возможности ни бежать, ни защититься.
— Что ты предлагаешь?
— Пьесторра, — Шаари еще раз поклонился со всей почтительностью. Не смотря на полное телосложение, эти поклоны выходили у паренька очень изящно и безо всякого подобострастия, он словно танцевал балет. — Если вы отправите меня зеркалом в Пьесту, я дам обещание на эти пять дней укрыться в горах так, что меня никто не сможет найти.
— Твоему обещанию можно верить?
— Ваше императорское величество. Если вы не готовы мне верить, то самый разумный выход, действительно, уничтожить тайну вместе с носителем.
И снова поклон. Показалось или нет, что в наклоне каштановой головы проскользнула едва заметная ирония. Скорее всего. Кто будет иронизировать, стоя в трех шагах от смерти?