Джон не отпускал Натали, продолжая гладить ее по спине. Правда, память Натали подводила. Она не запомнила четвертого. А он был. Она рыдала, немного заикаясь, насквозь промочив его рубашку. Ее слезы рвали ему душу на части. Как хорошо, что он был подготовлен и узнал обо всем раньше, чем она рассказала. Иначе бы крушил и ломал тут все вокруг. А Натали нужны его спокойствие и сила.
— Тебе нечего стыдиться, Натали, — успокаивал ее Джон.
— Как я могла позволить им сделать это со мной? — прокричала она где-то на уровне его груди.
— Ну тогда у тебя не было лицензии на оружие и ты наверное не успела овладеть теми кунг-фу приемами, которые ты опробовала на мне, — неловко пошутил он. Натали издала смешок. Хороший знак.
— Я очнулась в сточной канаве, вышла оттуда словно зомби, распугала всех прохожих. Те трое подумали, что я умерла — настолько сильно отключилась. Меня увез в больницу какой-то фермер.
Вот этого он не знал. Убивать хотелось нестерпимо. Использовали и выкинули ее, как мусор.
— Помню в том состоянии сбежала из больницы и доехала до дома Элизабет. Ее отец был в отъезде, а Лиззи помогла найти мне молчаливых врачей и избавиться от нежелательных последствий. Она уговорила меня ничего не рассказывать семье, ведь тогда обязательно начались бы судебные тяжбы, а еще одного позора я бы не вынесла. Я несколько недель жила в доме Андерсенов в Хэмптонсе, пытаясь прийти в себя. Кое-как взяла себя в руки, переехала к дедушке Дэнни, потому что только он не задавал мне вопросов и принимал все, что со мной происходит, не настаивая ни на каких подробностях. Он, конечно, подозревал, подпортил карьеру родителей тех ублюдков, но без моего прямого обвинения не мог наказать их по полной программе.
— Жалеешь, что не разобралась с ними тогда? — вот и сложился паззл у Джона относительно Лиззи и Натали. Почему же Элизабет ничего не рассказала ему?
— Нет. Позже, через два года я проходила практику. И я наткнулась на судебное разбирательство против двоих насильников в другом университете из Лиги. Девушка проиграла. Ее назвали охотницей за деньгами, наркоманкой и прочими эпитетами. Феминистки стояли с плакатами возле здания суда, но это не помогло присяжным принять решение в пользу девушки. Тех двоих даже не отчислили, а она была вынуждена бросить учебу и уехать в другой город, заплатив компенсацию за ложные показания.
— Я не думаю, что дедушка Дэнни и бабуля сдались бы и проиграли суды, — покачал головой Джон. — Думаю, даже убили бы за тебя. Я уж не говорю о твоем отце.
— Да, выиграла бы, возможно. Одна против троих. Но что потом? Смотрели бы в этом высшем обществе снобов свысока как на жертву насилия? Я знала, что лучший способ защитить других женщин — поступить на службу в ФБР без ущерба репутации своей семьи.