Джон показывал Натали Палермо, возил в другие города и красивые места Сицилии, фотографировал ее все время, забивая память телефона, а она обязательно ловила их обоих и, войдя во вкус, каждый день выкладывала новое совместное фото, вызывая экстаз и бурю у светского общества Нью-Йорка.
Иногда он улетал обратно по срочным делам на несколько дней, но когда возвращался, их встречи наполнялись счастьем и восторгом. Джон не предлагал ей поехать с ним в Нью-Йорк, а Натали и не стремилась возвращаться обратно. Вся ее жизнь, ее сердце были сейчас здесь, в Палермо. Нет, она не против вернуться, но чувствовала, что их сказка разрушится и оттягивала этот момент максимально, насколько это возможно. Видела, что Джон часто работает из дома и совершает длинные перелеты, и да, ее даже немного мучила совесть, но она потом неизменно разбавляла его усталость своей бесконечной любовью и лаской.
Вечерами они частенько пили вино на террасе, пока Джон жарил мясо на гриле. Однажды она включила песню Ланы Дель Рей “West Coast”.
— Когда слышу, сразу думаю о тебе, — призналась она, уводя его в довольно эротичном танце.
Тем вечером дело до мяса так и не дошло.
За пару дней до ее дня рождения, Джон начал выведывать у нее, чего бы она хотела в этот день.
— Пожалуйста, никаких шумных праздников. Только ты и я. Это будет лучший день рождения. И вообще я не очень-то люблю его отмечать, — ворчала она за завтраком накануне.
— Это я могу устроить, — сказал он, целуя ее в висок.
Они сделали перестановку на балконе, и кресла стояли не друг против друга, а рядом. Теперь за завтраком они могли обниматься, дразнить и кормить друг друга.
— Ну, а чтобы ты хотела получить в подарок? — не унимался Джон. — Я готов на все. Хочешь “Феррари”, хочешь я…
— Хочу татуировку. Всегда мечтала, — вспомнила Натали. — В ФБР не очень-то принимают с татуировками.
— Ладно, — Джону эта идея не очень понравилась, потому что в его воображении она сразу захочет сделать что-то на всю ногу или руку. — И какую?
— Такую, — она залезла ему под футболку и провела пальцами по его татуировке. От переполнивших его чувств, он не знал, что сказать. Просто взял ее и отнес на кровать, чтобы показать на деле, как сильно ее любит.
В тот же день у Натали появилась татуировка на ключице, закрывающая уродливый шрам, в более изящном исполнении с узорами из цветов. Но надпись та же. “Одна жизнь на двоих”.
После тату-салона Джон отвез ее в порт и устроил ей сюрприз, пригласив покататься на яхте.
— Мечтал прокатиться с тобой и встретить закат и рассвет в открытом море, — поделился Джон, радуясь неподдельному восторгу Натали.