— Это лучший мой день рождения, — она смеялась, упиваясь переполнившим ее счастьем
Их ждал изысканный ужин, свет свечей, шампанское.
— Тебе нужно было предупредить. Я бы подготовилась, — смутилась Натали, поправляя короткое платье. Джон отодвинул ей стул, чтобы она села.
— Любимая, ты прекрасна в любом виде и наряде. Твои глаза лучше всяких бриллиантов и сияют ярче солнца. Ты покорила меня, ворвавшись в мою жизнь. Я понял, что ты — та, кого я всю жизнь ждал, та, о ком мечтал.
Натали забыла как дышать. Все эти слова Джон говорил на чистом итальянском своим бархатным голосом, пробуждая в ней огонь и жар желания. Она с трудом, но поняла их. Особенно поняла интонацию Джона.
— Помнишь, я похитил тебя, чтобы мы здесь вдвоем без всяких обстоятельств узнали друг друга, — спросил он, усаживаясь на свое место рядом с ней. Как всегда великолепен. Она запомнила его навсегда в этот момент — в черной облегающей рубашке и узких темно-серых брюках.
Натали кивнула, не в силах говорить.
— Ну и как тебе?
— Джон, я люблю тебя. Полюбила еще до отпуска. И буду любить после. То, что я узнала о тебе, какой ты, только усилили мои чувства к тебе, — искренне ответила Натали, глядя прямо в глаза.
Джон тонул и тонул в ее бесконечных бездонных глазах. Ведьма, наверное, и правда его околдовала, но не мог больше представить свою жизнь без нее. Полмесяца того кошмарного разрыва дался тяжело. А сейчас он не был согласен даже на день, и когда ему приходилось уезжать из Палермо, неистово скучал. Ему нужна Натали.
За последние полтора месяца она полностью расслабилась, любила его открыто, без стеснения, порой сама удивляла его своей изобретательностью и неуемной жаждой сексуального желания. Золотистый средиземноморский загар удивительно шел ей, контрастируя с ее огромными глазами. Волосы приобрели красноватый оттенок. Благодаря любви, свежему воздуху, здоровой еде и тренировкам, пусть и редким, поскольку Натали вошла во вкус к утренним любовным утехам, ее формы стали более округлыми и выдающимися, сводя Джона с ума. Когда она покачивала бедрами при ходьбе, за ней мог выстроиться целый квартал сицилийцев, кричащих ей вслед непристойные шуточки.
Больше не было угловатой и зажатой Натали, боящейся темноты и ночных шорохов. Он нашел, вытащил из глубины льда любимую ведьму. И отпускать ее не собирался.
— Натали, я хочу тебя предупредить, что если я получу отказ, а я это не исключаю, я превращусь в изобретательного гангстера, которому наплевать на все законы и морали. Похищу тебя и отца Грегори и не отпущу, пока не добьюсь своего.