— Что-то слышал об этом. Но вроде это несчастный случай, нет? — Джон пытался вспомнить, сколько ему лет было. Не больше шестнадцати. Весь Манхэттен стоял на ушах. Никто не верил, что в семье богатых и успешных Конте могла случиться подобная трагедия.
— Дедушка Дэнни придерживался другого мнения. И я его разделяю
— Дедушка Дэнни? — переспросил Джон, стараясь не выдать себя. Чуть не поперхнулся.
— Наш с Алексом дед. Именно при его правлении в компании построили знаменитую Башню Конте с видом на Гудзон.
Джон попытался представить, какого это, когда твой дед кто-то вроде такого известного человека. Интересно, какое детство было у Натали?
— Хороший был человек?
— Да. Он умер почти девять лет назад. Я любила проводить с ним время, но моя бабушка, Катарина Лагранж, на дух его не переносила. Виделись мы с ним нечасто.
Какая благоразумная женщина эта Катарина Лагранж. Все правильно делала. Но Джон, конечно, не сказал об этом вслух.
— Ты какая-то бледная, — проговорил он, заметив у нее на лице синие круги под глазами.
— Мне нехорошо. Если ты поел, не мог бы отвезти меня домой?
Что ж, как бы ему не хотелось продлить последние мгновения вместе, они должны были попрощаться.
Их свела вместе общая трагедия, с которой они успешно справились. Теперь пришла пора разойтись по разные стороны и вернуться к обычной жизни.
Монстры тянули её вниз, впивались острыми когтями в ее кожу, разрывая плоть. Она тонула в вязкой жидкости. Чем больше пыталась выбраться, тем глубже погружалась. Но в этот раз кое-что изменилось. Неужели ее зов услышан? Сильные и совсем родные руки вытащили ее из темной липкой грязи. Она услышала успокаивающий глубокий тембр Джона: "Натали, я здесь".
Открыв глаза, она оглянулась.
Она сидела на своей детской кровати в семейном особняке. Над головой белоснежный балдахин с нарисованными флуоресцентной краской звездами. Мама повесила его, чтобы не было страшно спать одной. Натали ощущала себя ужасно взрослой в четыре года и делала вид, что это все глупости. Но на самом деле золотые звезды напоминали ей о мягких волосах мамы. Перед сном она обязательно пересчитывала каждую. Тридцать пять. Не могла уснуть, пока не сосчитает их все.
Натали откинулась на мягкие пуховые подушки в предвкушении. Звезды окрасились в багровый. С них закапала кровь прямиком на ее постель. Она хотела кричать, но из кровати выросли уродливые руки, покрытые шрамами от мелких ожогов, и закрыли ее рот.
«Котенок, не плачь. Мама рядом», — Ариана Конте наклонилась к ней и улыбнулась. От нее исходил теплый свет. — «Мы скоро встретимся».