— Хорошо. Уговорила. Но макияж я сделаю легкий. Без красной помады и прочего, — сдалась Натали.
— Умница. Не забудь добавить украшений. Я буду ждать новостей. Позвони, как сможешь.
Натали попрощалась и, сняв с себя халат, снова посмотрелась в зеркало. Она по-прежнему убивала себя в спортзале, хотя не работала в ФБР и серьезной необходимости не было.
Благодаря тренировкам, на животе просматривался рельеф, грудь подтянута и ложбинка выглядела еще соблазнительней. Стройные ноги и сочной идеальной формы ягодицы. Чего она боится? Ну да, лицо не такое шикарное как у Мишель. Эти серые глаза порой пугали людей. Некоторые преступники просили на допросах не смотреть на них столь пристально. Губы не тонкие, но и не занимали пол-лица, как требовали того современные стандарты. Скулы на лице обострились — побочный эффект уменьшения процента жира в организме. Нос прямой и тонкий. Темный овал бровей и стандартный правильный лоб.
В целом симпатичная, но не похожа на ту, к которой можно примчаться на свидание через три тысячи километров.
Натали приказала себе прекратить и принялась за прическу.
Она уже была готова в шесть. Отправила отчетное фото в зеркале Лорен. В ответ получила еще пару рекомендаций и добрые пожелания провести этот вечер незабываемо
Натали очень редко носила юбки и платья, а чтобы вот настолько выше колен — впервые, наверное, с подросткового возраста. Она наклонила голову вбок, снова смотря на себя. Когда-то эта девушка с жадностью относилась к жизни. Ей всегда было мало внимания, знаний, стремлений, друзей. Потом эту девчонку сломали. Раздавили и выбросили, как мусор. И вот сейчас потихоньку ей стало казаться, что она оживает. Оживает? Или создает видимость?
Но ведь это чувство в животе. Откуда оно? У той серой и невидимой Натали никогда не возникало чувств, кроме сожаления, печали, тревоги. Чаще равнодушия к себе. Что если Джон — лишь плод ее воображения и в жизни он не тот, кем кажется?
Натали смело ответила себе, что даже если он крестный отец мафии, она переживет. Наверное. А ведь и правда готова была послать к черту все свои моральные принципы. Единственное, не могла понять — виной всему одиночество или сам Джон?
Звонок в дверь пробудил ее от раздумий. Ноги в босоножках на высоких каблуках подкашивались, трясущиеся руки едва открыли замок. Внутри все рухнуло куда-то вниз, а к горлу подкатил комок.
Джон. Красивый до невозможности своей дикой и хищной природой. В тысячу раз лучше, чем на фото. В миллион раз сексуальнее, чем в их прошлую встречу. Как обычно, в черном блейзере, футболке с вырезом и брюках, облегающих его сильные длинные ноги. Приобрел калифорнийский золотистый загар. И улыбался так, словно выиграл миллиард на днях. Вокруг темных, почти черных глаз появились "смешинки". И этот запах. Исключительно его, Джона, аромат, добил Натали. Она не смогла сдвинуться с места и впустить его. Держалась за дверь, чтобы не упасть.