– Я?! Между прочим, это ты, козявка, устроила меня на исправительные работы и сама же там передо мной хвостом крутила…
– Как тебе не стыдно, Яр! Уж кто-кто, а я точно не заслужила таких обвинений.
– Да кто тебя обвиняет? – я обнял её покрепче и забормотал ласково на ушко: – Наоборот, восхищаюсь и преклоняюсь! Так охмурить видавшего виды меня, без использования ухищрений косметологии и коротко-облегающей одежды…
– Вот это-то всё как раз ты и повидал! – улыбнулась в ответ мудрая Настёна. – Надоело, наверное…
Мы опять стали целоваться, но как только прекратили, на мордашке моей девушки опять застыло встревоженное выражение лица:
– Как ты беспечен, Яр! Нам нужно быть вдвое, втрое осторожнее! Не приезжай больше к общаге, не обнимай и не целуй меня в общественных местах!
Звучит ужасно… но она права! Если продержим инкогнито хотя бы год, потом будет намного легче. Мы ещё долго разговаривали об этом, целуясь и обсуждая новый конспиративный план, пока моя малявка не начала клевать носом. Я укрыл её своими руками и одеялом, и так мы блаженно уснули.
Ярослав
Пара недель прошла почти спокойно. Ну, как спокойно… конечно, я весь изнемогал от постоянного неудовлетворённого томления плоти. Мы с Настёной встречались редко, а любовью нам ещё раз удалось заняться только однажды – и то, поспешно и в неудобной обстановке. В какой-то подсобке в универе. Каморка не запиралась изнутри, и туда в любой момент мог кто-то войти. Там лежала куча хлама и не нашлось ни одной подходящей поверхности, чтобы разместить даже такое маленькое и худенькое тело, как у моей девушки. Пришлось делать всё стоя, аля-животный стайл. Хорошо, хоть защитой я запасся на этот раз. И ужасно беспокоился: на долгие целовашки-прелюдии времени не было. Совсем немного пообнимав Настюшу, я развернул её к себе спиной и, "одевшись", очень осторожно совершил вторжение.
– Ты как? Не больно? Всё хорошо? Так нормально? – вопросы сыпались из меня, как из беспокойной мамочки, которая учит своё чадо кататься на роликах.
Настя даже подхихикивала надо мной и уверяла, что всё в полном порядке и можно продолжать.
К сожалению, продолжать я мог недолго: сказывалась слишком непостоянная интимная жизнь. Возбуждение нарастало просто с безумной скоростью, и сколько бы я ни притормаживал, сколько ни пытался расслабиться, всё равно меня очень быстро накрыло, а козявке моей, наверное, не досталось и крохи удовольствия.
– Малыш, я всё возмещу! – шептал я, покрывая её лицо поцелуями. – Обещаю, я сделаю всё красиво и приятно, ты будешь просто на седьмом небе..!