Теперь она двигалась не столь беззаботно, вся превратившись в зрение и слух. К счастью, собак больше видно не было, но она чуть не попала под проезжающую по двору машину. Ослепительный свет фар, превратил ночь снова в день и буквально парализовал её, ввёл в ступор. Благо скорость у машины была небольшой. Водитель нажал на тормоз, и огромный передний бампер замер в нескольких сантиметрах от неё. Оглушающий звук клаксона вывел её из оцепенения, и она кинулась прочь не разбирая дороги.
Она пыталась попасть в подъезды. Внутренний голос говорил, что там безопасно и нет собак. Но все двери оказались закрытыми. Следующее, что она попыталась – попасть в подвал через окошки в цоколе. Но все окошки, которые она обследовала были или забитыми наглухо или с решётками, между прутьями которых было не протиснуться, как она ни старалась. Надежда отыскать убежище таяла после каждой неудачной попытки, но она не сдавалась, упрямо продолжая искать какую-нибудь щель, углубление или хотя бы норку, в которую можно было протиснутся и безопасно провести ночь. Хотя бы что-нибудь, – повторяла она про себя раз за разом, – Пусть хоть самая маленькая норка. А дальше будет видно. Утро вечера мудренее. Но ей продолжало не везти. Она уже отчаялась найти что-нибудь подходящее, но продолжала обследовать двор за двором, дом за домом, дверь за дверью, стену за стеной. Обследовать чисто механически, просто потому, что нужно было что-то делать. Иначе тоска и отчаяние поглотят её. А это было равносильно смерти.
Внезапно ей показалось, что кто-то произнёс её имя. Какой-то далёкий и в тоже время близкий голос и это было удивительным. А ещё удивительным было то, что тот, кому голос принадлежал, знал её имя – не то, которым называли её хозяева, а настоящее – данное ей при рождении матерью. Она замерла, навострив уши, пытаясь определить откуда шёл голос. Казалось, он доносился из соседнего двора, но одновременно и звучал у неё в голове. Она уцепилась за этот голос, как за нитку из клубка. Если кто-то знал её настоящее имя, то с большой долей вероятности мог знать обо всём произошедшем с неё и возможно, мог ей помочь.
Она двинулась на голос. То, что он звучал всё громче и громче, говорило, что она на верном пути. Голос ещё что-то говорил, но она пока не могла разобрать слов. Из дворов она попала на широкую улицу. Здесь было людей и машин, а также ярче освещение. Голос шёл от строения с большими остеклёнными витринами. Над его входом мигал зелёный крест, а ещё там были какие-то буквы – читать она не умела. А перед самым входом на асфальте сидел Зверь. Сидел он на задних лапах, как обычно сидят кошки и собаки. Но ни кошкой, ни собакой Зверь не был. Она ещё не видела таких, хотя почему-то, Зверь казался смутно знакомым. Он был очень большим, если не сказать огромным. Сейчас, когда он сидел на асфальте, его голова его была где-то на уровне груди взрослого человека. Зверь имел длинные челюсти – намного длиннее, чем у всех виденных ею собак. Челюсти были полны длинных острых зубов. А ещё у зверя были необыкновенные глаза – жёлто-зелёные – они лучились добротой и мудростью. Уши были совсем небольшими и плотно прижимались к голове. Зверь имел длинный полосатый хвост, а его мощное гибкое тело было покрыто короткой коричневой шерстью с рыжими разводами. Но самым удивительным было то, что проходящие по улице люди попросту не видят Зверя, смотря сквозь него.