«Я добра к людям, потому что считаю их ниже себя», – думала Вера, а потом пускалась в свистопляску социальной жизни, где блистала остроумием, красотой и востребованностью. Она играла себя и наслаждалась этим. Вера могла быть кем угодно в зависимости от погоды, окружающей среды и само настроя. Но порой ночами, пронизанными петербургской суетливой тишиной, улавливая вещи раздвоенным от бессонницы взглядом, Вера не могла понять, что происходит с ее жизнью. Впрочем, она не стала от этого несчастной. События вываливались из их осмысления.
Артур с его непрекращающимися историями умел окрашивать людей и происходящее с ними, он знал почти всех, кого нужно было знать. Тем удивительнее было то, что они не только поладили, но и нашли много общих тем. При одержимости компанией он был наблюдателен. Он словно был Верой – такой же зацикленной на окружающих людях, но преследовал при этом иные цели. Вера в людях копалась, ища ответы и новые откровения, Артур любил то, что люди создавали вокруг себя – истории их жизней. Вера, улавливая его интерпретацию себя, удивлялась, насколько она, оказывается, интересна. Но Вера не унывала – она была убеждена, что то, что легко достается, легко и уходит. А самое поразительное случалось именно наедине, когда никто не блокировал вырывающуюся душу энергии рядом.
– Я привыкла считать себя очень спокойной и даже скучной, – сказала Вера и подумала, что даже в момент запредельной откровенности оставляет нетронутой для постороннего взгляда огромную часть себя.
– Ничуть не бывало!
Вера помедлила с ответом. Самолюбие, которое напитывалось при общении с Артуром, спорило с необходимостью принять реальность. Окружающим часто не хватало воображения, они не желали видеть то, что требовало усилий и анализа. Они скакали по верхам и предпочитали очаровываться мимолетными ничего не обещающими улыбками. Куда ушла эпоха, где, еще не зная человека и руководствуясь лишь отзывами о нем, в него влюблялись?..
– У тебя редкий дар раскрашивать людей. Отражать их и в собственных глазах, делать интереснее, чем они есть. Но это не они настолько интересны. Просто ты так можешь.
Вера платила лишь откровенностью за откровенность, симпатией за симпатию.
Воспользовавшись его молчанием осмысления, Вера добавила то, что хотела сказать давно – важнейшее откровение последних месяцев.
– У нас есть одна, но важнейшая общая черта – мы умеем влюбляться в людей.
Артур ничего не ответил, только искательно улыбнулся, будто пытаясь осмыслить и принять ее слова.
– Это дар редкий, редчайший. Цветаевский. Большинство озабочено собой и видит в других лишь средство для себя или вовсе не понимает, что другие существуют отдельно от них.