Эстер пыталась делать перестановку в комнате, прибираться, пропалывала грядки в маленьком огородике возле дома, перебирала свою коллекцию марок и засушенных растений, но ничто не могло изгнать навязчивую мысль из её головы. Постепенно Эстер начало казаться, что она сходит с ума. В этот момент мама позвала её и папу ужинать.
Не одна Эстер любила Трис, не одна она скорбела по ней, но мама с папой точно знали, что именно они должны поддерживать огонек радости в своей дочке, поэтому старались занять её разговорами и рассказами.
– Милая, ты не могла бы подать мне сахарницу? – вырвала мама Эстер из мрачных размышлений.
Эстер обернулась к стоявшему позади рабочему кухонному столу, взяла сахарницу, но когда переносила её на обеденный стол, выронила её. Как в замедленной съемке сахарница полетела вниз, а разум Эстер нарисовал ей тот раковой момент, когда она отстегнула поводок. Эстер подумала «Это ты виновата в смерти Трис. Ты всегда всё портишь», и звук разлетающейся на куски сахарницы словно подтвердил это.
Но Эстер услышала его как будто из другой комнаты – таким незначительным он ей показался. В её голову уже спешно одна за другой влетали мысли и воспоминания обо всех плохих вещах, к которым она могла быть причастна.
Эстер четыре года. Папа пришёл с работы и пожаловался, что его наручные часы сломались. Эстер решила помочь ему и разобрала его часы на кусочки, да так, что даже часовщик не смог их собрать. Это были папины любимые часы, которые ему подарила мама на их первую годовщину. Папа не сильно ругался, но грусти в его глазах Эстер не забыть никогда.
Детский сад. На уроке рисования у подруги Эстер не очень хорошо получилась картина. Когда подруга отошла, Эстер решила помочь подправить её и случайно всё испортила. Подруга так сильно обиделась на неё, что они больше не разговаривали.
Начальная школа. Первая двойка отличницы Эстер из-за глупой ошибки – она перепутала все номера местами. Над этой глупостью смеялся весь класс, а Эстер хотелось провалиться под землю.
Старшая школа. О-о-о… Тут даже не упомнить всех ошибок и глупостей.
И, наконец, Трис.
«Ты никому не помогаешь. Ты делаешь только хуже. Твои ошибки могут даже убить» – эта мысль словно стала итогом всего этого потока.
– Простите… Простите меня… – зашептала Эстер, когда очнулась и увидела маму, собирающую осколки и вытирающую пол. Она чуть не плакала, и родители не могли этого вынести.
– Да брось, всего лишь жалкая сахарница, – обнадеживающе сказала мама и посмотрела на осколки так, словно эта сахарница и вправду всегда была самым жалким на свете предметом.