– Ты еще поговори мне тут!
Он снова забывается, но Волк напоминает ему держать дистанцию. Так стыдно за происходящее. Лишь бы Никита сейчас не пришел, это будет ужасно!
– Тебе лучше исчезнуть в предрассветном тумане, милочка. Никита уезжает в Москву. К тебе он не вернется, уж я постараюсь.
– Вы мне угрожаете?
Хмыкает.
– Да, если по-другому не понимаешь.
Я стискиваю зубы почти до скрипа.
– Не выйдет, – отвечаю, высоко задрав подбородок. – Мне нечего терять.
– Это мы еще посмотрим.
С этими словами он выходит на улицу и громко хлопает за собой дверью. Меня трясет. Только сейчас замечаю, как сильно трясет. Сцепляю пальцы, пытаюсь не поддаваться панике. Приходится собраться, потому что слышу голос Никиты.
Выглядываю в окно – и правда он. Говорит с отцом, обнимает его.
Я убегаю в ванную и брызгаю ледяной водой на горящие щеки. Стираю застывшие в глазах слезы и убеждаю себя, что все будет хорошо. Так ведь?
Вниз спускаюсь уже с улыбкой. Никита целует меня в лоб, болтает как ни в чем не бывало. Значит, отец не сказал ему то же, что мне.
Выдыхаю и улыбаюсь широко, как могу. Так даже лучше, я не намерена портить последний день перед отъездом Никиты. Хочу впервые просто насладиться жизнью. Столько, сколько мне это позволят.
Никита
Смотрю на это чудо с розовой сахарной ватой в руках и удивляюсь. Как можно радоваться таким мелочам? Искренне, неподдельно, всей душой. Как ей вообще удается проживать каждый день, будто последний? Стоит поучиться у малышки.
Та убегает вперед, потому что Волк скачет вокруг и пытается урвать кусок сладкого облака. Они беззаботно дурачатся, а я не могу отвести взгляда. Чувствую себя каким-то древним, унылым, запутавшимся. Нет во мне этой легкости, мысли загружены двадцать четыре на семь.
И только это мелькает в голове, Рада хватает меня за руку и тянет за собой сквозь толпу. Она что-то радостно кричит, но я, как завороженный, смотрю на светящиеся, почти синие в пасмурную погоду глаза, восторженную улыбку.
– Еноты! – визжит она, указывая пальцем вперед, на поляну. – Там еноты, глянь!
Бог ты мой, нужно сводить ее в зоопарк. И желательно где-нибудь в Барселоне. В нашем городском все довольно печально, но даже там Раде должно понравиться, судя по тому, как ликует от одного вида полоскунов.
Их владельцы устраивают целое шоу, заставляя бандитов прыгать, стоять на двух лапах и утягивать в тазик вещи зрителей. Купюру в пятьсот рублей, которую кто-то передает хозяевам в дар, тоже с усердием полощут в воде на потеху публике. Волку не по душе хвостатые – рявкает на них, а Рада одергивает друга. Наверное, не столько зверьки его беспокоят. Я вижу в почти человеческих глазах неприкрытую ревность. Он, как и я, не хочет делить Раду ни с кем.