Черт. Закрываю лицо руками. Это же была его невеста. Которая, по всей видимости, ему изменяет. Пока он проводит ночь в одном доме со мной. Разве так это делается? Не о таком учат книги и сказки, но почему их тогда идеальной парой зовут?
Нельзя, я же говорила себе! У него девушка, он старше, да еще и из другого, непонятного мира! Не хочу быть частью всего этого. Чувствую себя разбито. Заваливаюсь на подушку и теряю к фильму всякий интерес. Завтра я обязательно после дежурства поеду в общежитие, хватит сказок и за́мков. Переночую у Лиды, если что.
Сплю я плохо, поднимаюсь с рассветом, потому что больше не могу находиться в этих стенах. Не нахожу себе места, психую. Бросаю в стирку постельное белье и полотенце, которым пользовалась. Выбрасываю одноразовую щетку в мусорку, завязываю пакет и ставлю за дверь. Уничтожаю все следы за собой.
Пока нехотя пакуюсь в одежду, как завороженная, ловлю последние минуты соревнований, запись которых нашла по запросу «Горский Никита» в поисковике. Уже когда собираюсь выходить, слышу собачий лай с улицы. Сразу о Волке вспоминаю и ругаю себя. Выключаю телевизор и подхожу к окну. Парень небритый какой-то с собачкой симпатичной около дома трется. Во двор смотрит, вглядывается. Я на всякий случай прячусь и жду, пока уйдет. Хватит с меня и вчерашних столкновений.
Волк в питомнике встречает громким лаем. Строит из себя гордого, ругается, но, едва открываю вольер, прыгает прямо в объятия.
– Ух, – отрываю малыша от земли, – кто-то тяжелый, как конь, стал.
Дежурства перед Днем города, как и перед любым массовым мероприятием, всегда выматывают. Много работы и нервов, мы на пару с Ирой зачищаем выделенный участок. Зазноба капризничает, Пустовая рычит на нее без конца.
– Что вы не поделили? – с улыбкой спрашиваю.
– Любовь у нас. – Качает головой в ответ. – Как только поселился рядом с нами спаниель, жизнью обиженный, так все – с ума мы сошли. И ладно бы кто, но спаниель!
Я смеюсь в ответ, глядя на чуть располневшую Зазнобу. А сама не перестаю думать о том, что сделала – или не сделала – вчера. Я ведь могла не болтать! Просто держать язык за зубами или нормально объяснить. Зачем я вообще опустилась на тот же уровень угроз? Постоянно проверяю телефон в ожидании гневных сообщений от Горского или мириады звонков. И сейчас смотрю. Пока тишина. А от нее только хуже.
Это ведь не похоже на меня, я не такая. Вот если бы я ей волосы повыдергивала за «шавок» и «псин», больше смахивало бы. Зачем, зачем я, блин, дала такой жирный намек, что у нас с Горским что-то может быть? Мотаю головой.