– Что ты там бормочешь? – отвлекает на себя внимание Ира.
– Ничего, – отмахиваюсь я.
– Слушай, мы в будущем месяце в Казань летим на соревнования. Там, конечно, не так весело, как на открытой воде, и Никиты не будет, – Пустовая театрально вздыхает, но не продолжает, все еще думает, что он так и исчез из моей жизни после легкой интрижки.
Я пыталась убедить ее, что ничего не было, но она и сейчас не верит. Слишком явно я опешила, когда он улетел – не успела скрыть от нее эмоции, не сдержалась.
– Нет, Волка я не оставлю снова, – отказываюсь, а Ира не настаивает.
Мы так устаем, что на обратном пути Волк спит прямо на сиденье, а я – на нем. Только еще вся ночь впереди. Очень надеюсь, что удастся хотя бы немного вздремнуть. Утомили меня эти душевные терзания.
Утром Пустовая с мужем подвозят меня к общежитию, как ни пытаюсь сопротивляться. Очень боюсь, что поднимутся со мной – они могут. А там ремонт, еще и Лида, возможно, ляпнет что-нибудь, будет много вопросов. Хорошо, что парочка спешит домой – им за город куда-то на юбилей друзей. Ира так бодро выглядит, будто всю ночь спала, и как ей удается?
Размышляю об этом, пока поднимаюсь. И злюсь, заметив, что в комнате кипит работа. Судя по всему, ставят подвесные потолки. Парни отвлекаются на меня, улыбаются, приветствуют. Вот только закончить обещают лишь к ночи. Блин! Стучусь к Лиде – ее нет. Двойной жирный блин! Я-то уже отключаюсь.
Приходится взять сменные шмотки с обновленных полок и после утомительного дежурства ехать за город. Далеко! Приходится заткнуть гордость, приглушить противный голосок, который снова и снова напоминает, сколько я должна буду Горскому и что он попросит взамен. Может, душу? Не удивлюсь. Вряд ли ему что-то еще от меня надо, он мне так и сказал – это не то, что я думаю. А я ведь толком и не успела ничего вообразить!
И все же, когда миную шлагбаум и здороваюсь с охранником, когда подхожу к дому Горского, ненадолго замираю. Оглядываю двор, округу, представляю все это в снегу и улыбаюсь – здесь было бы идеально жить с Волком. И да, я снова размечталась. Смеюсь с привкусом горечи и взбираюсь на крыльцо.
Терзают смутные сомнения, когда ключ заходит лишь на один оборот. Я даже путаюсь и проворачиваю его несколько раз в другую сторону, а потом снова обратно. Вхожу и тщательно вытираю обувь о коврик. Вглядываюсь, ожидая встретить королеву. Это хорошо, я, может быть, даже перед ней извинюсь. Ладно, мне бы не послать ее, но я скажу, что не собиралась ей угрожать и что ничего между мной и…
– Никита?
Тот выходит с мокрой головой, которую вытирает полотенцем, и с чертовски голым, блин, торсом! Дежавю. Кивает мне и отворачивается, вроде все в порядке вещей. Включает телевизор, на котором застыл кадр с прошлогоднего чемпионата Европы, где он победил.