Не сводя глаз со спящего Мыша, он дотянулся до перловой крупицы и проглотил ее, потом еще одну. Рядом оказалась морковная крошка, и он сжевал и ее. Есть больше не хотелось, но горело внутри и пересохло во рту. Стеклянная сосок бутыли с водой торчала между прутьями решетки совсем рядом с Мышем. Опасность разбудить хозяина клетки был огромной, но еще страшнее была жажда. Медленно-медленно, содрогаясь от ужаса, Мышонок подобрался к соску и прильнул к нему, ощущая, как капельки благодатной влаги стекают по языку. Напившись вволю, он задом дополз до своего угла и перевел дух. Только теперь он почувствовал, насколько измотан. Надо было поспать несколько мгновений, чтобы восстановить силы, и, хотя это было непозволительным риском, он провалился в тревожное забытье…
Ближе к вечеру Ольга принесла ужин – большую горсть комбикорма и столовую ложку творога. Мышонок лежал, свернувшись, в своем углу и наблюдал, как проснувшийся Мыш сладко потянулся, стряхивая опилки, покосолапил к кормушке и долго хрустел ароматными гранулами. Доев их и завершив дело творогом, он долго вылизывался в своем углу, прежде чем уснуть.
Дождавшись полной темноты, Мышонок выбрался в середину клетки и жадно подобрал крошки комбикорма и несколько крупинок творога, затерявшихся среди опилок. Впервые за целый день он ощущал нечто вроде голода, и хотя найденные объедки не принесли сытости, чувство потребности в еде почему-то обрадовало его. «Ничего», – подумал он, вжимаясь в деревянные стружки в поисках тепла, – «ничего…».
13
С утра Николая в лаборатории не было: накопились дела «по индусам». Индийская фармкомпания открыла свое представительство и предложила ему стать региональным боссом. Работа обещала быть выгодной, но, верный здравому принципу «не класть все яйца в одну корзину», он выторговал у индусов разрешение не уходить из лаборатории, чтобы совмещать науку и бизнес. Замысел был, как у Корейко: герой Ильфа и Петрова, как известно, до четырех часов был за Советскую власть, а после четырех – против.
На деле все оказалось куда сложнее: первая мысль при пробуждении была об индусах, а последняя, перед засыпанием – о них же. Чужие деньги – не мыши: не могли ждать ни минуты. Мыши же могли, и приходилось раз за разом откладывать эксперименты, чтобы успеть и с составлением отчета, и с регистрацией лекарств, и с мониторингом рядовых распространителей. Бизнес поглощал всего без остатка, засасывал, довлел…
Управляя машиной, он привычно нашарил глазами часы: время к обеду. Есть не хотелось – частило сердце, поламывало в затылке: перло давление. Подумал – хорошо, что вторник: день перевивки. Значит, Геннадий на месте – отмажет перед шефом, придумает что-нибудь.